Живая защита - [34]

Поднял голову и убедился, что Барумов сидит на своем месте. Можно начинать. Встал. А когда встал, то снова обратился к Барумову с немым вопросом во взгляде: как оно, дело-то? И будто бы никакой морали.

— Продолжим работу нашего совещания. Слово предоставляется начальнику участка товарищу Тузенкову.

А у Тузенкова на лице праздник. Глаза подернуты маслянистым довольством, на плечах новейший костюм.

— Товарищи! — начал Тузенков. — Наш участок просит разрешения сажать полосы прежде всего для ограждения от ветра будущих контактных линий. Вместо широких полос, какие делаем сейчас, сажать узкие из быстрорастущих пород. Без выделения дополнительных средств. Так что финансовые интересы дистанции не ущемляются. Площадь выдержим ту, что запланирована, зато протяжение, сами понимаете, возрастет в несколько раз. Это и нужно для наступившего момента.

Тузенков еще не закончил речь, а Дементьев уже вытянул перед собой ладони. Но еще не хлопал, а смотрел в зал, как бы спрашивая приказным тоном: всем понятно?!

— Мы считаем, узкорядные полосы могут сослужить добрую службу на всей дороге. Поэтому призываем поддержать нашу инициативу, обратиться с таким призывом ко всем лесоводам дороги.

И тогда Андрей Петрович полными ладонями хлопнул раз, другой, сначала редко, для вида, а когда в зале подхватили его приказ — часто-часто, на этот раз от души. Теперь он знал, что зал сориентирован правильно.

Барумов поднял руку. Дементьев скользнул отсутствующим взглядом, отыскал за спиной Зимарина бегающие глазки Тамочкина.

— Слово предос-с-ставляется начальнику участка товарищу Тамочкину.

Не встал, а резвым шариком подпрыгнул Тамочкин. Ладошкой подправил элегантные завитки на плешине, кашлянул, очищая голос от хрипа.

— Товарищи! Нет нужды рассказывать, как важна защита контактных проводов от ветра. И эта защита в наших руках. Сделаем ее! Мы призваны для такого большого благородного дела. Так давайте поддержим ценнейшее начинание!

Захлопал Дементьев, захлопали в зале. Барумов снова поднял руку. И опять взгляд Андрея Петровича проплыл мимо.

— Я требую слова! — вскочил Барумов.

Дементьев посмотрел, ухмыльнулся.

— Он требует слова… — бросил вполголоса. В зале хорошо слышно. Нашлись такие, хихикнули. — О чем говорить будете? О своих организаторс-с-ских дос-с-стижениях? — Опять хихикнули. «Теперь можно и разрешить», — подумал Андрей Петрович. — Слово Барумову.

Павел подошел к столу, повернулся спиной к Дементьеву.

— Я не собираюсь оправдываться. Хотя мое дело заслуживает особого разговора. Думаю, что у нас еще будет возможность. Но сейчас поставлен такой вопрос, что мои личные дела не идут ни в какое сравнение с ним. Я хочу остановиться на двух моментах. Прежде всего — об инициативе Тузенкова. Это вранье. Коллектив участка ничего не предлагает. И сам Тузенков тоже. Это — инициатива Дементьева. Ну, так бы и говорили!

— Не все равно? Главное — дело, а кому лавры, это нас должно меньше вс-с-сего…

— Не о лаврах речь! Оформляйте своим приказом, а мы обязаны выполнить. А если замахнулись на всю дорогу, что ж, пошлите приказ в управление. Найдут нужным — распространят. Но зачем примешивать сюда всех работников участка?

— Спасибо за совет. — Андрей Петрович покровительственно улыбнулся. — А второй важный момент спрятали?

— Вы знаете! Второй вопрос — о самих посадках. Поставленную задачу выполнят те посадки, что сажаем сейчас. Нельзя одобрять предложение Тузенкова! Иначе мы не решим главнейших задач, для чего, собственно, и существуем. Защитить дорогу от снега — значит оградить не только путь, но и локомотивы, вагоны, будущую контактную сеть…

— Что вы предлагаете? — нахмурился Дементьев.

— Сажать полосы по тем схемам, по которым сажали до нынешнего дня. Они, кстати, утверждены министерством. Изменить их можно только с разрешения министерства. Это все равно что путейцам в корне изменить конструкцию рельсового пути. Это основные средства дорога. А вы так вольно обращаетесь с ними! Кто рассматривал и утверждал аллеи?

— Скажите, товарищ Барумов, а сколько прикажете ждать, пока дуб станет вровень с проводами?

— Зато надежно и долговечно!

— А вы знаете пос-с-с-ловицу: дорого яичко к празднику?

— Я знаю другую пословицу: скороспелка до поры загнивает.

— Не вам судить, товарищ Барумов, какая ягода в новом сезоне будет гнить!

— А почему бы? По ягоде мы больше специалисты, чем вы.

Дементьев сидел каменным идолом. Возмутился бы, обиделся — и все увидели бы человека. Но в президиуме сидел камень. Изваяние. Что для него Барумов?

— Надо сказать и о другом, Андрей Петрович. Обсуждаем важный вопрос, правда? Кто подписывал приказ о моем назначении начальником участка? Вы. А почему же вы, Андрей Петрович, не ставите в известность начальника участка Барумова о министерском приказе электрифицировать железную дорогу? Я должен знать, что делаю и во имя чего.

Зал маленький, с задних рядов обычно слышны вздохи. А тут — ничего. Будто покойника подняли со стола и все затаили дыхание.

— Я пришел к выводу: нет такого приказа! Иначе вы были бы обязаны по положению, по нашему уставу познакомить работников дистанции с этим приказом. Вы этою не сделали. Вот так, Андрей Петрович. Зачем вы заварили кашу? Расскажите, может быть, поймем.