Живая человеческая крепость - [12]

Но всё это частные истории частных людей (пускай и сумасшедше талантливых), они-то и составляют печаль и трагедию жизни, а никакой другой («общей») истории просто не существует. Почему-то именно судьба нашей послереволюционной эмиграции наталкивает меня на эту мысль. Сегодня несчастных не меньше, чем было вчера и позав­чера, завтра будет не меньше, чем сегодня, и «общая» история - это прямо какой-то непре­рывный душераздирающий вопль. Не Божий мир, а преисподняя. 

Может быть, другим народам общая жизнь даётся легче, но пока и там ничто не предвещает вечного блаженства.

Дата: 25.06.05 

От кого: Валентин Курбатов 

Кому: Сергей Яковлев 

Завидую я Вам, Сергей Ананьевич! Как бы мне хотелось оказаться у Сёмочкина, послушать его яростные импровизации. Бывало, я за лето не раз к нему наведывал­ся. А теперь вот совсем завертелся в ложно-общественных поручениях, от которых не умею отговариваться, стыдясь прослыть гордецом. И на своих шести сотках только раз три дня и погостил. Поди, всё заросло травой, хоть корову заводи. Был вот в Михайловском. Вот уж где травы так травы! И всё цветёт, ликует, торжест­вует, сверкает. Красота была почти болезненная. Мучительно было уезжать. Три дня готовили выставку акварелей В. В. Конецкого. Открыли счастливо и нежно. И последнюю ночь я и не уходил с усадьбы. Глядел, глядел... И уезжал наутро всё так с повёрнутой назад головой, чтобы ещё надышаться, нарадоваться. 

Сёмочкин зовет на Набоковскую годовщину и уже почти укоряет за долгую разлуку, а, похоже, опять не выбраться - псковские дела завалят.

Дата: 27.06.05

От кого: Сергей Яковлев 

Кому: Валентин Курбатов 

...Уезжать «с повёрнутой назад головой» - это настолько «моё», что строчки Ваши просто рвут душу. Так у меня с Солигаличем, где родился и провёл первые пять лет жизни (а теперь вот только уезжаю и мучаюсь). Так с Ленинградом-Петербургом и окрестностя­ми, где провел 10 лучших (по возрасту) лет, годы учёбы. Спасибо Вам за чувства и за то, что умеете их назвать, как не сумеет никто другой. 

А я, хоть и рад всегда припасть «к милосердным Коленам», много тоскую и в тоске раз­ражаюсь не слишком далёкими умозрениями вроде отсутствия «общей судьбы» (на примере Набокова), вытекающих из этого если не враждебности, то безразличия и непонимания между особями даже в пределах одного народа и проч. Простите мне. Где собираются двое, чтобы оглянуться и возблагодарить Творца, - там и есть Церковь; другой я не признаю, да и не надо мне. 

Отдельное спасибо за память о Конецком; мы не были знакомы, но он близок мне дважды - как моряк и писатель; он из ярчайших в своем поколении, но, как ни странно, из тех, о ком нынче оказалось очень просто забыть. Вы беззаветно любите тех, с кем дружите или дружили; на их лицах свет Вашего дара любви; тут всегда симбиоз. Я понял это как следует только после Вашего «Подорожника». Да и всякий талант, всякое любимое лицо - соединение сил любимого и любящего, существующее затем уже как бы вне и помимо...

Дата: 03.07.05 

От кого: Валентин Курбатов 

Кому: Сергей Яковлев 

Вот и я съездил к Сёмочкину. Всего на два дня. А всё-таки хорошо! Находились по окрестностям, наумничались. Поглядел я на то, что он успел сделать с домом. Каждый раз поражает, как много прибавилось с твоего последнего приезда, как неостановимо идёт работа! И всё как будто само собой. Всё у него без жалоб, без этого нашего общего поношения властей предержащих, которые на то и власти, чтобы нам жизнь пряником не казалась. Тем заметнее наступающее со всех сторон беспамятство. Медленно подкрадывающаяся смерть старого, привычного - деревни, уклада, традиции. Даже и мои старые, дорогие сердцу места сходят на нет. Там и тут вырастают особняки за заборами, перегоражива­ют омерзительной сеткой рабицей привычные тропинки, по которым от века ходили здесь люди. И народ терпеливо протаптывает новые, которые диктуют ему эти новодельные заборы захватчиков. И Саня мой ворчит, но тоже пони­мает, что новое, при всей его пакостности, неостановимо, и обходит, обходит эти заборы. Так и нас самих жизнь потихоньку выталкивает из своих пределов, всё дальше, окраиннее. Он хватается за свой музей, строит там отдельный мир, держит силой то, что кажется ему дорогим, но уже оба мы видим, что наше старое больше умозрительно, чем живо, что храним мы декорацию, которая не привьётся, не оживёт, а будет только тешить эстетическое воображение. И даже не наше воображение, а тех же новых хозяев жизни. Ну, что ж - «тебе я место уступаю, мне время тлеть - тебе цвести...». Дай Бог дожить хоть в декоративном своём, а не в окончательно победившем бесчеловечном новом...

Дата: 04.07.05 

От кого: Сергей Яковлев

Кому: Валентин Курбатов 

...А я всё порывался нарушить молчание да робел: нехорошо слать письмо за письмом, будто настаивая на ответе, когда человек отдыхает! Отвечать - тяжёлый труд и обя­занность, которую на моей памяти блюли (не формально, а с полной душевной отдачей) считаные представители «старорежимной» культуры. Последним был Дедков. Теперь Вы. Этой исключительной Вашей чертой отвечать всегда и сразу восторгался как-то в разговоре со мной Володя Леонович...