Житие мое - [68]

Потом в книгах напишут о процветании наук и искусств, но на самом деле обитатели Белого Халака не способны были сделать ничего такого, что потребовало бы творческих мук, усилия на протяжении трех-четырех дней или сложного обучения. А им и не требовалось — это была имитация жизни, словно экскурсия на тот свет.

Столь странное извращение человеческой природы не вызывало у меня какого-то сверхъестественного ужаса (к слову, настоящие нежити меня тоже особо не пугали), но выглядело на редкость омерзительно. Нет, пусть лучше белые будут такими, какими я привык их видеть — безобидными дуралеями. Не такие уж они бесполезные, если подумать. Я буду обращаться с ними аккуратно (с Лючиком ведь у меня получается), защищать и немножко баловать, а они не станут создавать мне каких-либо экстраординарных проблем.

Чем не идиллия?

Глава 22

И вот, сорок дней моего «карантина» закончились. Нет, не так.

Они закончились!!!!

Особенно тяжело дались последние два дня — проклятый нежить освоился в моей голове и оттягивался, как мог. Остаться дома я был не в состоянии — часы начинали оглушительно тикать, а на улице взгляд на любой живой объект вызывал стремительную вереницу образов его прошлого, настоящего и, временами, будущего. Ну, нафига мне знать, что сожрала утром соседская собака, почему котенок — голодный или как мается от похмелья мистер Ракшат?! И как последний штрих: прочитать книгу об изгнании Шороха мне не удавалось — зрение отказывало.

Никогда бы не поверил, что черный всерьез может задумываться о самоубийстве.

Сил хватило едва-едва, но, стоило волшебной дате миновать, проблемы с нежитью резко пошли на нет. Организм, что ли, приспособился? Блеклые видения и моменты обостренного слуха еще пару раз заставили меня вздрагивать, но потом я понял, что победил. В остатке оказалось то, что одна мысль о белых теперь вызывала во мне нервную дрожь и понимание, что навеянные Шорохом воспоминания останутся со мной навсегда.

Зачем, скажите, мне их проблемы?! У меня своих полно.

Я тихо блаженствовал, постепенно связывая оборванные нити планов и событий, раздумывал, где найти покупателя на дядин раритет и, почти ласково, предвкушал страшную месть, которую обрушу на убогое чудовище. В энциклопедии говорилось, что Шорох — почти единственный потусторонний феномен, который черный маг может призвать по своей воле (были прецеденты). Интересно, сколько их всего и как мне выбрать нужного? Буду вызывать по одному, и гнобить, гнобить, гнобить… Хорошо!

Окружающие, не знавшие сути моих проблем, дружно решили, что я не высыпаюсь. Мне было все равно — пусть думают, что хотят. Я не видел и не слышал их мыслей, от чего чувствовал себя безмерно счастливым.

Однако мир лишился привычной простоты. Эйфория и то временное помешательство, которым меня наградил Шорох, не могло скрыть неприятного факта — на меня странно смотрят. У меня что, какие-то знаки появились на лице? Об этом я напрямую спросил у Четвертушки, и получил неожиданный ответ:

— Так ты же, вроде, Искусникам дорогу перешел.

— Когда?!!

— А ты чё, сам не понял?

Я глубоко задумался, перебирая в памяти события этих нелегких дней. Ну, допустим, обладая изрядно больной фантазией, распространение слухов об Утере можно принять за враждебный выпад. С другой стороны, ни одна злобная сила не могла переплюнуть в своем паскудстве Шороха, это просто не реально, а на все, что проще, мне было сто раз чихать, о чем и было заявлено Четвертушке.

— Как скажешь, Том, — покачал он головой. — Все-таки мне вас, черных, не понять.

Бравый задира Четвертушка… перепуган?

Как оказалось — не только он. Белые за пределами Университета теперь перемещались только группами по трое-четверо, у них прошли какие-то собственные занятия «по безопасности», после которых все стали нехарактерно тревожными. Первокурсников пересчитывали дважды в день — утром и вечером, среди студентов появились какие-то многочисленные звеньевые и дежурные, а в общежитии был введен комендантский час. Интересно, как они собирались заставить черных соблюдать все эти правила? Особенно — свежеобретенных магов, которые заканчиваю занятия за полночь и в таком состоянии, что никаких Искусников не надо.

Оказалось — элементарно, наняли извозчика и организовали бесплатный ужин. С пивом. Халява! Все черные появлялись к двенадцати ноль-ноль как штык. Даже я почувствовал искушение вернуться в общежитие и подавил его не без труда. Неужели мы настолько предсказуемы?

Такие экстраординарные меры настраивали на серьезный лад. Какое-то время я честно пытался себя напугать, ну там, представить, что меня выслеживают маньяки и хотят зарезать, но долго продолжать в том же духе не смог — скучно. И потом, что они могли со мной сделать? Убить? Самая страшная вещь, которую я мог вообразить — перегоревшая лампочка в подъезде и Шорох, дожидающийся меня у дверей, но в городе такого (тьфу, тьфу!) быть не могло — слишком много кругом отвращающих заклятий понатыкано, да и «надзор» тоже не зря кашу ест. Как максимум мне удалось привить себе привычку поглядывать на улице по сторонам и не напиваться в незнакомых местах.