Житие и деяния святого отца нашего Андрея, Юродивого Христа ради - [6]

В то время как мальчик был занят исполнением моих распоряжений, праведник обратился ко мне:"Господин и брат мой, почему, в самом деле, ты так тревожился обо мне, полагая, что из‑за стужи я испустил дух, как все мои братья и сотоварищи в бедности? Разве ты не знаешь, что Господь хранит сокрушенных сердцем и спасает смиренных духом? Разве ты не знаешь, что сказавший мне, ничтожнейшему:"Если послужишь Мне всей душой, изведаешь Мои дары и великое утешение, назначенное тебе от Меня", — пребывает со мною? Поэтому, друг мой, отныне вовсе не думай ничего такого обо мне, ибо велика радость для тех, кто верует в Бога всей душой, и в нынешнем веке, и в грядущем". Когда он говорил о столь важном, уразумел я мыслию своею, что в той великой нужде случилось с ним какое‑то чудо. Тогда я обратился к нему с умоляющими словами и стал говорить:"Господин мой, где ты был во дни такого несчастья? Ради святого Бога, не таись от меня". Блаженный же молвил мне:"Друг мой во Христе, где же и быть безумцу и дураку, как не в безумии и дурачестве своем, как и всегда?"

10. О ЕГО СТОЙКОСТИ И ВЫДЕРЖКЕ.

"И все же, брат мой во Христе, любовь твоя и великая преданность побуждают меня довериться тебе; но заклинаю тебя Богом, сотворившим это небо и землю, не разглашать никому на свете то, что я намереваюсь поведать, до тех пор пока я пребываю в этой жизни, ибо я говорю с тобой об этом, побуждаемый безграничной любовью к тебе". Когда же я уверил его, что буду хранить тайну, он, отворив свои драгоценные уста, заговорил:"Тебе известны, о дражайший, жесточайшая беспощадность мороза, стужи и сильнейшего ветра, выдержать которые я не имел сил и погибал, ибо был нагим, неодетым и необутым. И тогда я отправился к таким же, как я, беднякам, чтобы хоть ненадолго укрыться, и они не приняли меня, но прогнали палками, как собаку, крича с отвращением:"Убирайся прочь отсюда, пес!"Я же, не находя ни отдохновения, ни спасения, разуверившись в жизни, пришел в отчаяние и сказал так:"Благословен Господь, и если я все же умру, мне это зачтется за свидетельство; ибо не будет Господь несправедлив, но, сотворивши стужу, даст мне и выносливость".

И вот, забившись в один из углов портика, я отыскал пса и лег поближе к нему, надеясь получить от него хоть какое‑то тепло. А он, увидев, что я приближаюсь к нему, вскочил и отбежал. И тогда я сказал себе:"Видишь, несчастный: настолько ты грешен, что псы — и те презирают тебя, бегут от тебя и даже как пса, им подобного, не принимают. Люди отворачиваются от тебя как от злого демона, собаки гнушаются тобой, собратья–бедняки — прогоняют; итак, что же тебе остается? Умри, пропащий, умри, потому что здесь не будет тебе спасения!"Когда я в страдании говорил это, сердечное сокрушение овладело мною, и, скованный стужею, в величайшем трепете, я заплакал, к одному лишь Богу обратив свои мысленные очи, дабы разглядеть, что сбудется со мною. И когда все члены мои похолодели, думал я, что уже испускаю дух.

И тут я внезапно почувствовал какое‑то тепло, и, открыв глаза, увидел юношу, весьма красивого видом, и лицо его сияло, как солнце. А в руке своей держал он золотую ветвь, увитую лилиями и розами, влажными от росы, совершенно не такими, какие бывают в этом мире, но многоцветными и разнообразными по природе и по виду. И вот, держа это прекрасное растение, он взглянул на меня и промолвил:"Где ты был, Андрей?"Я же отвечал ему:"Во мраке и в тени смерти". И одновременно с моими словами он коснулся моего лица этой цветоносной ветвью и говорит:"Да примет плоть твоя силу и жизнь неукротимую". И тотчас благоухание этих цветов проникло в мое сердце и вложило в меня жизнь, будто некий образ.

После этого слышу я голос, говорящий:"Отведите его для отдыха, пока не минет две недели, и затем он опять вернется: ведь Я хочу, чтобы он еще поборолся". И при этих словах я был погружен в глубокий и сладостнейший сон и не ведал, что происходит со мною, ибо подобно человеку, сладко спавшему целую ночь и поутру пробудившемуся, пребывал я в течение двух недель там, где Божий помысел повелел. А лицезрел я себя в прекрасном и предивном саду, и удивился я в душе своей и рассуждал, что же это было:"Жизнь моя протекала в Константинополе, а что я делаю здесь, не знаю". Не понимая, как в самом деле такое случилось со мной, и находясь в замешательстве, я вновь обратился к самому себе:"Вот, я стал по–настоящему безумен: мне было дано благословение от Бога, и я должен был славить и благодарить Его, я же сижу теперь и созерцаю это невиданное диво". Я чувствовал себя как будто лишенным плоти, ибо не сознавал, что на мне плоть. А хитон на мне был сверкающий, белоснежный и каменьями усыпанный, и радовался я сильно его красоте. И взглянул я на свой головной убор; был на мне венец, блистающий позолотою, сплетенный из всевозможных цветов. На ногах моих были сандалии, и пояс на мне был красного цвета, удивительно яркий. А воздух этого сада сиял неизъяснимым светом, переливаясь оттенками цветков розы. Благоухания, причудливо сменяющие друг друга, достигали ноздрей, веселя мои чувства. Словно царь, гулял я в Божьем саду и наслаждался, понимая, что блаженство мое — сверхчеловеческое.