Жить воспрещается - [17]
Учился Муся хорошо и был отзывчивым товарищем. Когда фронт приблизился, в школе разместили госпиталь, и отец Муси нашел в нем свое место врача. Нашлось много дел и школьникам. Ребята помогали раненым бойцам писать письма, а еще чаще выступали с самодеятельными концертами. Больше других приходилось выступать перед ранеными Мусе. Ведь кроме игры на скрипке, он еще хорошо пел.
Бойцы любили выступления Муси и просили доктора Владимира Борисовича чаще приводить к ним своего сына.
Приближался фронт. Готовилась к отъезду в тыл и семья Пинкензонов.
Но, случилась большая беда. Немецко-фашистский десант перекрыл пути эвакуации. Осталась в оккупированном гитлеровцами Усть-Лабинске и семья Пинкензонов.
Гитлеровцы предлагали отцу Муси работать у них в госпитале, но Владимир Борисович отказался, и тогда его подвергли всяческим унижениям: опытный врач, он пилил дрова в комендатуре, подметал мусор…
Когда Советская Армия, нанесла гитлеровцам сокрушительный удар под Сталинградом, а потом окружила вражескую группировку, немецко-фашистские вояки решили мстить за свое поражение расстрелами мирных жителей.
В конце декабря 1942 года начались массовые аресты, гестаповцы заключили в тюрьму все еврейское население Усть-Лабинска. Но даже в тюрьму Муся берет с собой скрипку. Звуки ее раздаются в мрачном гестаповском подземелье.
От первых казачьих поселений на Кубани осталась в Усть-Лабинске памятником седой старины руины крепостных стен. На южной стороне они подошли к крутому обрыву берега Кубани. Именно здесь и совершили гитлеровцы свое кровавое злодеяние. У стен крепости вырыли ров и привели сюда на расстрел всех арестованных. Был среди них и Муся Пинкензон, которому только-только исполнилось 13 лет. У края огромного рва среди ожидающих казни стоял и он со своей скрипкой.
Палачи приготовились к черному делу, и тогда Муся четко и громко попросил разрешения сыграть.
На краю могилы музыка. Это было так неожиданно, что гитлеровец, руководивший расправой, разрешил.
И вот между убийцами, вскинувшими автоматы, и их жертвами встал мальчик, прижал к щеке скрипку, взмахнул смычком и над людской очередью за смертью, затихшей в последнем дыхании, взвилась как знамя мелодия «Интернационала»…
Из толпы подхватили гимн. На некоторое время фашисты растерялись…
«…гром великий грянет над сворой псов и палачей», пела скрипка, когда команда «огонь» оборвала мелодию.
Автоматные очереди прошили юного музыканта, и вместе со своим единственным оружием — скрипкой он погребен в братской могиле…
К ней, как сказано поэтом, не зарастет народная тропа. Здесь всегда трогательные знаки внимания, уважения и любви: венки, простенькие букеты, полевой цветок.
Сюда приходят юные ленинцы, чтобы дать клятву на верность Родине и повязать символ революционной борьбы — красный галстук. Комсомольцы устраивают здесь факельные шествия. Только пламя факелов шевелится, когда необычно суровые лица молодых застывают в минуте скорбного молчания.
ПИСЬМО КАТИ СУСАНИНОЙ ОТЦУ-ФРОНТОВИКУ
Нельзя выбирать между рабством и смертью…
Ж. Лаффит
Март 12, Лиозное. 1943 год
Дорогой добрый папенька!
Пишу тебе письмо из немецкой неволи.
Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет и моя священная просьба к тебе, отец, покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.
Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи. Ее расстреляли немцы, когда допытывались о тебе. Офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала, вот ее последние слова: «Вы не запугаете меня битьем, господин офицер, уверена, он вернется и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон!» И офицер выстрелил маме в рот.
Папенька! Мне сегодня исполнилось 15 лет, и если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Но я тебя сразу узнала бы. Я стала очень худенькая, синие глаза ввалились, косички остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда кашляю идет изо рта кровь. У меня отбили легкие.
А помнишь, два года тому назад мне исполнилось 13 лет, какие торжественные были мои именины? Ты мне, папа, тогда налил рюмку портвейна со словами: расти, доченька, на радость большой! Играл патефон, подруги меня поздравили с днем ангела, и мы пели нашу любимую пионерскую песенку…
А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало, платье рваное в лоскутках. Номер на шее, как у преступника.
Я не узнаю себя. Похожа скорее на скелет, чем на человека, и соленые слезы текут из глаз. Что толку, что исполнилось мне 15 лет! Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают как скот.
Да, папа, и я рабыня немецкого барона. Работаю у немца Шарлена в прачечной, стираю белье, мою полы, работаю очень много, а кушаю два раза в день, в корыте с Розой и Кларой. Так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон.
Я очень боюсь Клару. Это большая и жадная свинья. Она мне раз откусила пальчик, когда я из корыта доставала картошку. И я теперь стараюсь кушать последней, когда покушают Роза и Клара. Но они мне часто еды не оставляют, и я вылавливаю корки из вылитых в бочку помоев
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».