Жить настоящим - [5]

Он осекся.

На пороге стояла Нихат. На фоне кроваво-красного ковра, висящего на стене, она выглядела смертельно бледной. Их взгляды встретились. Оба застыли.

Напряжение между ними ощущалось почти физически.

Первым справился с собой Аяан. Заметив дьявольский огонек в глазах Азиза, он понял, что совершил огромную ошибку.

– Предаюсь воспоминаниям о Монако, – усмехнулся Азиз. – Это было спустя год после того, как ты уехала…

Его ирония скрывала какое-то другое чувство.

– Разве это важно? Тогда ты был готов соблазнить всех женщин Монако, навлекая позор на Дахар и на отца своими дикими выходками, – спокойно заметила Нихат, хотя краска не вернулась на ее лицо.

Обойдя Аяана, она подошла к Зохре и прошептала ей что-то на ухо. И ушла, не взглянув на Азиза.

– Довольно игр, Аяан. Почему она здесь? – потребовал ответа Азиз.

– Зохра беременна, и у нее возникли проблемы. На сегодняшний день Нихат – одна из лучших акушеров-гинекологов страны. Я хочу, чтобы она позаботилась о моей жене.

Азиз повернулся к Зохре.

– Поздравления вам обоим. Аяан, проследи, чтобы она не попадалась на моем пути. Скажи, что ей запрещено со мной видеться.

– Я не скажу ничего подобного. Нихат почти член семьи, и она оказывает мне услугу. Так что, если не хочешь оставаться моим пленником до конца жизни, веди себя прилично.

– Ты стал проклятым ублюдком, братец.

Аяан рассмеялся.

– Я вынужден им быть ради Дахара, Азиз. Ведь я не был рожден для этого. Вот ты был хорош в роли наследного принца. Как только у тебя появится желание снова им стать – корона твоя.

– Это было вечность назад. – В уголках губ Азиза появились жесткие складки. Он отступил назад, словно Ааян попросил его прыгнуть в пекло. – Теперь все это твое.

Азиз ушел, оставив после себя гнетущую тишину.

Когда-то он отдал бы жизнь ради Дахара. Когда-то его глаза горели при одном упоминании об этом…

– Он очень изменился, – протянула Зохра. – А у Нихат был такой вид, словно его слова убивают ее.

Аяан накрыл ее руку своей и кивнул. Четыре месяца он бился о непробиваемую стену, окружавшую брата, и только сейчас в ней появилась крошечная трещина. У Аяана зародилась слабая надежда.

– Может, они были больше чем друзья? – спросила жена.

Аяан покачал головой. Он не был уверен в этом, но, услышав однажды не очень внятное признание слуги Азиза, Халифа, решил рискнуть и велел отцу Нихат вызвать дочь из Нью-Йорка.

То, что он оказался прав, не доставило ему большой радости.

Пару раз свернув не туда, Нихат наконец добралась до внутреннего двора, куда выходили покои, которые отвели ей три дня назад. Двор окружали высокие стены, укрывая его от любопытных взглядов.

Было только десять утра, но солнце уже раскалилось добела. Утерев пот со лба, она опустилась на скамейку рядом с фонтаном. Вода журчала, воздух был напоен ароматом роз. Рай да и только, но Нихат никак не могла заставить себя расслабиться.

Три дня она занималась принцессой Зохрой и с ума сходила от желания снова увидеть Азиза.

Она столько раз мечтала о нем, когда считала мертвым, представляла, какие слова сказала бы, выпади ей хоть один шанс увидеть его, прижаться к нему!..

Закрыв глаза, Нихат откинулась назад, чувствуя, как солнце ласкает ее лицо. Она не хотела, чтобы Азиз ее волновал, однако невольно предалась глупым мечтам.

Сбросив сандалии, Нихат опустила ноги в воду, хотя делать это запрещалось. Холодная вода защекотала пятки. На легинсы упало несколько капель. Усталость после перелета прошла, но было трудно привыкнуть к покою после безумного ритма нью-йоркской больницы. К тому же ее не радовало, как здесь идут дела.

Несмотря на приказ Аяана, ее назначения встречались в штыки бесчисленными медицинскими советниками и персоналом, окружавшим принцессу. Нихат поняла, что ей понадобится поддержка королевской семьи, чтобы преуспеть в Дахаре, и решимость, чтобы все изменить.

Вдруг по телу прокатилась тревожная дрожь. Изнуряющая жара улетучилась. Сердце забилось неровно, когда она осознала, от кого веет таким холодом, кто находится недалеко от нее.

Нихат постаралась совладать с собой. Затем, медленно открыв глаза, села прямо.

Неровной походкой Азиз приблизился к ней. Лицо его напряглось, правая кисть сжалась в кулак, он медленно опустился на сиденье рядом с ней.

Он не побрился, и щетина придавала ему зловещий вид. Скулы все так же резко выступали на лице, в глазах горел упрямый огонь.

Белоснежная рубашка висела на плечах, белые хлопчатобумажные брюки низко сидели на бедрах. Белизна одежды только подчеркивала темный цвет его усталого лица.

Надо действовать решительно.

– Твоему травмированному бедру будет только хуже, если ты продолжишь так жить. Даже в твоем состоянии, я думаю…

Его глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, в упор взглянули на Нихат. В их глубине она увидела озадаченность. Она не смогла бы отвести взгляд, даже если от этого зависела бы ее жизнь.

–…полагаю, тебе хватает здравого смысла, чтобы понимать это, – закончила Нихат.

– Прекрати на меня так смотреть, – пророкотал Азиз.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, подбирая под себя ноги.

Он откинул голову, как бы предоставляя ей возможность видеть его сильную шею. Даже в простой одежде Азиз выглядел высокомерно. Ничего не изменилось, вынуждена была признать Нихат.