Жить дальше - [19]

— Как вы думаете, миссис Кларк, подростки могли быть пьяны? Был ли Филипп Чэпмен приятелем вашей дочери?

— Что вы вообще тут делаете? — Пейдж встала и в бешенстве уставилась на него. — Моя дочь умирает, и не ваше дело, какие у нее отношения были с этим мальчиком, кто был второй водитель и что я сейчас чувствую. — Ее слова перемежались со всхлипами. — Уходите! Оставьте нас одних! — Она села и закрыла лицо руками, а Тригви встал между нею и репортером.

— Я требую, чтобы вы немедленно ушли. Убирайтесь.

Вы не имеете права здесь находиться. — Он пытался говорить жестко, но его голос от горя был столь же слаб, как и у Пейдж.

— У меня есть право. Общество имеет право знать" что происходит. А что, если они были пьяны? Или жена сенатора?

— Какое вам дело?! — рявкнул Тригви. Он не мог взять в толк, какое отношение к общественности имеют их несчастные дети. Действия этого газетчика обусловлены чистым любопытством. Именно из-за него все эти писаки причиняют боль людям, которые и так убиты горем.

— Вы потребовали, чтобы жена сенатора прошла проверку на состояние опьянения? — Репортер снова обращался к Пейдж, рассеянно смотревшей на мужчин. Для нее это было слишком — она могла думать только об Алли.

— Я уверена, что полиция сделала все, что нужно в таких случаях. Почему вы об этом спрашиваете? Зачем вы мучаете нас? Неужели не понимаете, что вы делаете? — в отчаянии спросила его Пейдж. Но он, похоже, не собирался уступать.

— Я пытаюсь установить истину, это мое профессиональное право. Вот и все. Надеюсь, ваша дочь выживет, — холодно сказал он и отправился на поиски более сговорчивых собеседников. Еще час и репортер, и оператор телевидения слонялись по приемной, но уже не приближались к Пейдж. Однако Тригви все еще был взбешен тем, что этот репортеришка осмелился наезжать на Пейдж в такой момент. И потом, его тон, его вопросы — словно он их специально придумал для того, чтобы доконать их.

Просто омерзительно!

Они были настолько шокированы вторжением репортера, что, только когда тот наконец ушел, заметили, как к ним робко направился рыжий парень, который уже около получаса торчал в приемной. Пейдж никогда раньше не видела его, но Тригви он казался знакомым.

— Мистер Торенсен? — нервно обратился юноша к Тригви. Он был очень бледен и не отводил взгляда от отца Хлои.

— Да? — непонимающе взглянул на него Тригви. Ему не хотелось сейчас ни с кем разговаривать, ему хотелось лишь дождаться конца операции и узнать судьбу Хлои. Мы знакомы?

— Меня зовут Джейми Эпплгейт. Я был с Хлоей в… той машине… — У него дрожали губы, когда он произнес это, и Тригви в ужасе уставился на него.

— Кто ты? — Тригви встал навстречу парню, вид его был ужасен. Джейми до сих пор не оправился окончательно от контузии, ему наложили несколько швов на лбу, но он, можно сказать, легко отделался в отличие от остальных, жизнь которых была сломана навсегда.

— Я друг Хлои, сэр. Я… мы… просто поехали поужинать.

— Вы были пьяны? — перебил его Торенсен, но юноша только помотал головой. У всех была взята кровь на анализ, и все тесты оказались в норме.

— Нет, сэр. Мы не были пьяны. Мы ужинали у «Луиджи». Я выпил бокал вина, но я не сидел за рулем, а Филипп — и того меньше, может быть, полбокала, а потом мы выпили капуччино на Юнион-стрит и поехали домой.

— Парень, вы ведь еще несовершеннолетние, — спокойно сказал Тригви. — Вы не имели права пить. Даже и полбокала.

Джейми знал, что отец Хлои прав, и поэтому начал извиняться:

— Я знаю, сэр. Вы правы. Но мы не были пьяны. Я не знаю, что случилось. Я ничего не видел. Мы сидели сзади… болтали… а потом я очутился здесь. Я ничего не помню, только патрульные сказали мне, что то ли мы в кого-то врезались, то ли кто-то в нас. Я правда не знаю.

Филипп хорошо водит машину… он заставил всех нас пристегнуться, и он не отвлекался. — Тут он начал всхлипывать. Его лучший друг был мертв, и ничто уже не может помочь Филиппу.

— Ты хочешь сказать, что виноват был другой водитель? — уточнил Тригви. Его тронул рассказ Джейми, ясно, что парень потрясен случившимся.

— Я не знаю… я ведь ничего не видел… разве что…

Хлоя и Алисон… и Филипп… — При воспоминании о друзьях он снова начал всхлипывать, и Тригви дружески обнял его. — Мне так жаль… так жаль, сэр. Все это просто ужасно.

— И нам… все в порядке, сынок. Считай, тебе повезло сегодня… Это судьба… Она выбирает кого-то одного и отнимает у него жизнь. Она — как молния, которая ударяет внезапно.

— Это нечестно… почему я уцелел, а они…

— Так бывает. Тебе повезло. Ты должен быть благодарен судьбе.

Но Джейми Эпплгейт чувствовал себя виноватым. Он не хотел, чтобы Филипп умирал, а Хлоя и Алисон остались калеками… Почему он не был за рулем вместо Филиппа?

— Кто тебя отвезет домой? — заботливо спросил его Тригви. Как ни странно, он не испытывал никакой злости на мальчика, несмотря на все, что случилось.

— Сейчас приедет мой отец. Я просто увидел, что вы здесь сидите, и решил поговорить… рассказать вам… — Он перевел взгляд с Тригви на Пейдж и заплакал.

— Мы понимаем… — Пейдж пожала его руку, а потом, всхлипывая, обняла его.

Наконец подошел его отец, и снова были слезы, и упреки, и брань. Понятно, что Билл Эпплгейт был порядочно испуган, но одновременно рад тому, что сын уцелел. Он всплакнул при известии, что Филипп Чэпмен погиб, но его-то сын остался жив, и он благодарил судьбу. Билл Эпплгейт был известен в поселке, и Тригви часто встречал его на различных школьных торжествах и соревнованиях.