Жили-были-видели… - [36]
Мой напарник с инструментом.
Легкая прогулка по понятиям
Мне кажется, для понимания дальнейшего полезно будет установить некоторые понятия и пояснить кое-что из терминов. Многие из них имеют широкое хождение среди геологов, а другие привились только в нашей компании, но все они, по-моему, выпукло обрисовывают описываемые явления.
Во-первых, чем мы здесь занимались. Мы занимались геологической съемкой и поиском полезных ископаемых в районе среднего течения реки Пенжины, пользуясь картами, аэрофотоснимками и результатами прошлогодних работ. Поиск производили по долинам ручьев и речек, впадающих в основную реку и составляющих ее бассейн. Для поиска брали пробы грунта с берегов и из русла ручьев, промывали их и результаты промывки анализировали. Интересовались главным образом золотом, платиной и тому подобными драгоценными вещами. Особенностью работы аэрогеологической экспедиции, куда входила наша партия, была возможность широкого использования авиации, особенно вертолетов. Это накладывало свою специфику на организацию нашей работы. Например, заказывался вертолет, чтобы перебросить группу из двух-трех человек в точку за тридцать – сорок километров. Ребята сидели с утра на рюкзаках и ждали «вертушку», поглядывая на небо и гадая о погоде. Как только садился заказанный вертолет, поднималась жуткая суета, хватались вещи и бегом затаскивались внутрь кабины, потому что «авиация ждать не любит» и «опоздаешь на вертолет – поедешь на собаках». При этом неизбежны бывали накладки типа забытых вещей и «похищения» чужих вещей. Подобный казус случился и с нами, о чем расскажу позже.
Инструмент. Инструментом наших с Борькой «двоек» были лоток и саперная лопатка. Лоток – широкий деревянный ковш, куда лопаткой насыпался пробный грунт из намеченной точки. Грунт промывался в проточной воде широкими плавными движениями рук, тяжелый осадок – шлих – смывался в полотняный мешочек с номером, и потом эти пронумерованные (и привязанные к карте) пробы отправлялись в лабораторию на анализ.
Инструмент у наших геологов-профессионалов был, разумеется, другой – геологический молоток, теодолит и прочие радости.
Природа. Природные условия в районе наших работ отличались разнообразием: широкая долина реки Пенжины и долины крупных ее притоков заросли высоким, непролазно густым лиственным лесом, кое-где, особенно по склонам гор, попадались участки, поросшие сосной и елкой. Дальше от долины реки лежала низменная равнина, пересекаемая волнистыми грядами холмов и покрытая тундровым кочкарником. Окрестные горы невысоки, но, встречаясь с рекой, образуют скальные обрывы и кручи, а река прорывается через них порогами. Некоторые распадки покрыты кедровым стлаником и карликовой березкой, что создает «интересные» сложности для пешехода. По классификации наших геологов, проходимость кедрача лишь немногим легче проходимости зарослей горного бамбука на Курилах, который имеет привычку почему-то расти на склонах перпендикулярно поверхности – высшая категория сложности… Самым же неприятным было преодоление участков кедрача, пострадавших от лесного пожара, но такое, слава богу, встретилось нам лишь один раз. Очень много грибов, но они быстро червивеют. В долинах речек и ручьев много дикого лука и чеснока, большие заросли малины и смородины, которыми любят лакомиться медведи…
Живность. Во-первых, упомянутые медведи (не потому, что они встречаются так уж часто, а потому, что они большие). Медведей в самом деле здесь много, следы попадаются чуть ли не каждый день; судя по следам, – это обыкновенные бурые медведи (след размерами и формой напоминает отпечаток крупной мужской руки), но один раз около своей палатки утром я обнаружил след размером со среднюю сковородку – говорят, в эти районы изредка заходят с Аляски гризли. Медведи звери осторожные, в это время года неопасные, но любопытные. Кроме медведей, мы встречали зайцев, лис, коз и оленей, то ли диких, то ли домашних (местные чукчи и сами порой их не различают). Встречали белок, в том числе красивых черных белок (большая редкость), бурундуков, один раз я видел летягу и много раз – замечательно красивых горностаев. Не забуду, как один такой таскал у меня из-под носа выловленную мною рыбу. В реках великое множество рыбы – хариуса и лососей – и очень много птицы: утки, гуси, лебеди, гагары, куропатки…
Мелкая живность. Думаю, если взвешивать, то массу всей перечисленной выше живности, включая людей, многократно перевесит масса мелких летучих тварей. Комаров бывает порой так много, что, махнув рукой, ощущаешь сопротивление плотной тучи летающих насекомых. Репелленты (диметилфталат, ДЭТА) защищают, но на ветру они быстро выдыхаются, в жару и на солнце неприятны и в сочетании с водой очень раздражают кожу, так что при работе в воде с лотком на руках вскоре образуются глубокие трещины. При еде комары лезут в рот и в ложку, но если будешь стараться их оттуда выловить – наберешь еще больше, так что лучше приноровиться и не обращать на них внимания.
Вот несколько специфических приемов борьбы, выработанных практикой. При «ходьбе по-маленькому» необходимо намазать руки диметилом и помавать ими перед собой. При «ходьбе по-большому» прием помогает мало, лучше для выполнения этой операции выбирать специальные моменты и места. Таким местом для меня были обычно горные перевалы, где дует ветер и комаров нет. Борька с той же целью предпочитал переход через речной перекат. Организм настолько свыкался с обстоятельствами, что сам чувствовал подходящий момент для процедуры.
