Жила - [9]

/Маша идет к низенькому строению во дворе, заходит внутрь и выносит ковш с водой, передает деду, который выливает в ковш содержимое стакана/.

М а ш а. Вам бы, дед Миша, в цирке выступать, деньги зарабатывать можно.

Д е д. Ты, девка, говорить говори, да не заговаривайся. Я те не шут, какой гороховый - представления давать. Да и потом в городе Ильюха меня уже и не трогает. Бывалочи, приеду к Федьке своему, выпьем с ним сколь хотим, а за окном ни грозы, ни грома. А как сюда вернусь... начинается. Гвоздит как кузнец по наковальне.

М а ш а. Я подобное на Памире наблюдала, когда мы там, в походе были. Какие только чудеса там не творились! Их аномальными явлениями называют. Но там Памир, а здесь?

Д е д. Кто у вас там помер?

М а ш а. /Снисходительно/. Не помер, а Памир. Горы такие.

Д е д. Вот сигареты, припомню, были такие, точно.... Так и назывались "Помер". Крепкие, зараза, были. Ажно до самой задницы пробирало.

/Постепенно гроза стихает, небо светлеет/.

Д е д. Вы дале куда пойдете? В город возвернетесь?

П а ш а. Поздно уже в город возвращаться, а после вашей деревни других на карте и не обозначено, лес да болота.

Д е д. Так оно, так. Урман дале.

М а ш а. А у вас нельзя остановиться переночевать, а завтра бы и в город пошли.

Д е д. /Неохотно/. У меня никак нельзя, положить вас негде, да и привык я уже один. Дарья меня все к себе сманивает, а я не хочу. Мало ли что человек делать пожелает, а когда кто рядом, простору для мыслей нет. Вот, робяты, может Дарья пустит, потолкуйте с ней.

М а ш а. /Навязчиво/. Я могу и в бане вашей заночевать, а Павлик на сеновале.

Д е д. В баньку как раз никак нельзя, а сеновал у меня разным хламом завален.

М а ш а. А почему в баню вдруг нельзя? Я смотрела, там ничего, нормально, спать можно, оба там поместимся. Ты как, Паш., не испугаешься ночью со мной вместе остаться?

П а ш а. /Смущенно/. Как скажешь.

Д е д./Сердито/. По-русски, что ль не понимаешь? Нельзя вам в баньку и весь сказ.

М а ш а. /Упрямо/. А почему?!

Д е д. По кочану да по кочерыжке. Нечисто у меня там.

М а ш а. Если надо, то я приберу.

Д е д. Как бы тебя самою после того прибирать не пришлось.

М а ш а. Да вы, дедушка, не темните, говорите все как есть, а то я не люблю все эти недомолвки.

Д е д. /Передразнивает/. Молвки-недомолвки! С банницей тебе дело иметь ни разу не приходилось? То-то оно и видно. Не глупи, девка, а то худо кончишь.

М а ш а. Что за банница?

П а ш а. Давай я тебе объясню: это мифологический образ типа лешего или Р у с а л к и. Читал я об этом.

Д е д. Что, уже и об этом в книгах пишут?

М а ш а. Да мало ли чего там понаписано. Не верю я во все эти байки.

Д е д. Ах, не веришь?! Ну, тогда ступай, поглядим, что с тебя станется. Была у нас на деревне одна такая расхрабрячка, Нюркой ее звали, поспорила с подружками, мол на Светлое Христово воскресение в баньке блинов испечет, на каменке. А в награду за тот спор выберет себе парня в женихи, который ей по нраву.

М а ш а. И что? Выспорила?

Д е д. Выспорить-то выспорила, да жизнь у нее с тем парнем не вышло, наперекосяк все пошло, поехало.

М а ш а. /Небрежно/. Тогда у всех жизнь наперекосяк шла. И что с того?

Д е д. Не скажи, девка, не скажи. То, что банница с Нюркой той сотворила и врагу не пожелаешь, - детки у нее все уродами рождались. Вот.

М а ш а. Вас, дед Миша, послушать, то без нечистой силы и шагу не ступишь.

Д е д. А то как? Она тут, рядом живет. Только зазеваешься, отпору ей не дашь, то так шею понамылит, что век страдать будешь.

М а ш а. Ой, слыхали мы и такое. Только и я могу на спор хоть сейчас блинов в вашей бане напечь и никаких чертей не побоюсь.

Д е д. Ой, девка, не шуткуй! Как бы худа не было.

П а ш а. Чего-то ты, Маша, расхрабрилась, остынь.

М а ш а. Да я и раньше не очень пугливая была, а раз такое дело, то запросто поспорить могу.

П а ш а. Ну, хорошо, будь, по-твоему. На что спорим?

М а ш а. На "американку". Знаешь как? Если я выиграю, то исполняешь любое мое желание. Пойдет?

П а ш а. Ага, а ты заставишь меня на крышу залезть или лягушкой на болоте квакать.

М а ш а. Могу, но мое желание другое будет.

П а ш а. А ты скажи.

М а ш а. Потом и узнаешь. Я ведь тебя не спрашиваю, чего ты потребуешь, если я проиграю.

Д е д. Не по нраву мне эта ваша затея...

М а ш а. Все ништяк, дедуль. Короче, Павлик, по рукам?

П а ш а. Хорошо, по рукам. /Протягивает ей руку/.

М а ш а. /Пожимает его руку/. Разбивайте, Д е д М и ш а.

Д е д. /Разбивает неохотно/. Я тебя предупредил, а там дале сама гляди. Я уж понял, чего ты загадать решила. /Выразительно смотрит на Пашу, тот смущается, краснеет, отводит глаза/. Только добра от своей затеи не жди. Точно говорю.

М а ш а. /Решительно/.Ха, напугали пьяного ежика. За меня не переживайте, ничего не случится. Мука, молоко есть? Масла немного, сковородка.

Д е д. Как скажешь. Счас принесу. /Уходит в дом/.

П а ш а. Может, передумаешь?

М а ш а. Плохо ты меня, Павлик, знаешь. Я от своего никогда не отступлюсь. Да и не верю я во всех этих банниц, домовых и прочую нечистую силу.

/Со стороны бани доносится шум, завывание, побрякивание тазов/.