Жил-был один писатель… Воспоминания друзей об Эдуарде Успенском - [6]

Хорошо бы в нашей стране восторжествовала справедливость по-Успенски!

Александр Левенбук Эдюля

Так называли Эдуарда Успенского в нашей компании. А были в ней: Феликс Камов (Кандель) известный российский и израильский писатель, автор многих литературных и исторических книг, Эдуард Успенский, самый популярный детский писатель, Аркадий Хайт, лауреат Государственной премии СССР, Александр Курляндский, лауреат такой же премии, Михаил Танич – один из лучших поэтов-песенников, и мы с Лившицем. Тогда никаких особых достижений и почетных званий у нас не было, а принципы были. Они не были сформулированы и записаны, но как бы висели в воздухе квартиры Феликса Камова, в которой мы чаще всего собирались.

Вот эти принципы: писать смешно, но не ради смеха; писать не похоже на других; обязательно изобретать свой приём, форму произведения.

Однажды Эдик что-то нарушил, в смысле товарищеской этики. Мы устроили суд над ним. Во время суда я вдруг почувствовал, что все как-то ограничиваются слишком мягкими упреками. Я спросил: «Почему?». Хайт ответил: «Амнистия за талант».

Вся молодость Лившица-Левенбука связана с Камовым и Успенским. Наш успех и популярность – их заслуга. Они написали нам массу прекрасных номеров, смешных и разных. До сих пор, а прошло полвека, многие помнят фразы:

«Начинается массовка,

Открывается перцовка».

Или:

«Баба, не будь дурой —

Занимайся физкультурой!».

Или:

«Жил старик

со своей секретаршей».

Однажды во дворце спорта Лужники мы исполняли номер «Слухи про артистов», в котором существующие слухи авторы доводили до абсурда. Разговор двух бабок.

Одна:

– Я слыхала, что Бернес

Навсегда от нас исчез.

Вторая:

– Никуда он не исчез,

В холодильнике Бернес.

В холодильнике доска,

Где морозится треска.

И на этой вот доске

Марк Бернес лежит в тоске…

Вылез, выступил Бернес

И опять туда залез.

После этих смешных глупостей Марк Бернес выходил на сцену без объявления ко всеобщей радости зрителей.

Мы начали выступать отделением и однажды выехали в длительные гастроли по Сибири и Дальнему Востоку шикарной компанией: Феликс Камов, Эдуард Успенский, Михаил Танич, Ян Френкель, певица Раиса Неменова и мы.

А позже репертуара накопилось и на сольный концерт. И за всё спасибо нашим авторам.

Ещё в период соавторства с Камовым Эдик начал работать самостоятельно. Появились Чебурашка, и Крокодил Гена, и Старуха Шапокляк, и Кот Матроскин, и Дядя Фёдор, и многие, многие другие. И все персонажи были изобретением Успенского, его фантазии и таланта.

Потом судьба развела соавторов. Феликс уехал в Израиль. Эдик несколько раз ездил в Иерусалим, а Феликс приезжал в Москву. Они сохранили самые тёплые отношения.

Мелькают слухи, что Эдик был скуповат. Не знаю. Скорее наоборот. Однажды театру «Шалом» нужна была помощь, и он дал нам серьёзную сумму. Сразу, безо всяких уговоров.

Эдик любил и умел придумывать новые проекты. Он смело сочинял сказку вместе со зрительным залом, он начинал знаменитую «Радионяню» и нестандартную передачу «В нашу гавань заходили корабли». У него всё было: и слава, и популярность. Не хватало только ласки и внимания.

Знаменитый писатель Сергей Михалков придумал Дядю Степу и совершенно заслуженно купался в почестях и признании. А писатель Эдуард Успенский придумал массу таких героев, но не имел почётных званий и почти не имел высоких наград. Наверное, поэтому он любил, когда мы называли его ласково – Эдюля. И называли так до последних дней его жизни.

Валерий Воскобойников Для меня он – всегда живой!

22 декабря – день необычный: полушарие наше накрывает самая длинная ночь, а уж в следующие недели ночи укорачиваются, зато дни – становятся всё длинней и светлее. Поэтому 22 декабря можно уверенно называть днём начала светлых надежд. А ещё в этот день в 1937 году родился мой друг и любимый писатель Эдуард Николаевич Успенский.

Когда я читаю лекции по истории русской детской литературы от древнейших времён до сегодняшних дней, то говорю студентам, что вклад Успенского в детскую литературу ХХ века приблизительно равен вкладу Чуковского и Маршака вместе взятых. Для нескольких поколений читателей, родившихся в ХХ столетии, Эдуард Николаевич – это эпоха длиной в половину века, и не только нынешние внучки, но их мамы, а также бабушки с дедушками, воспитывались на его стихах, повестях и мультфильмах, радио- и телепередачах. Мне посчастливилось в году 1965 увидеть в только что после большого перерыва возобновлённом журнале «Детская литература», а потом и изданной отдельной книжкой, одну из первых публикаций Успенского – про знаменитого смешного слонёнка. Эта публикация неведомого тогда поэта стала для меня событием жизни, потому что после десятилетий тусклых детских стихов его стихи были абсолютно новой поэзией. Как когда-то «Крокодил» Чуковского. А уже в следующем году, в 1966, была впервые издана и проза Эдуарда Николаевича: повесть «Крокодил Гена и его друзья». В принципе, уже их с избытком хватало, чтобы Успенский стал известным писателем. Так, в общем-то, и было: книги Успенского мгновенно обрели известность. Но вот только членом Союза писателей он стал очень нескоро. Литературные генералы, точнее – генеральши того времени изо всех сил препятствовали его приёму в эту организацию. Внутренне свободный Успенский был для них человеком чужой крови, и они, привыкшие не столько служить, сколько прислуживаться, это мгновенно почувствовали. Зато, в отличие от них, Успенский стал всенародно любимым писателем. Причём, что показательно: его одинаково любят не только дети и взрослые государства Российского, но, например, и японского, финского, которые тоже давно воспитываются на его книгах. Эдуард Николаевич населил литературу столь большой компанией ярких, характерных и чрезвычайно популярных литературных героев, какой хватило бы десятку других известных детских писателей.