Жил-был дважды барон Ламберто, или Чудеса острова Сан-Джулио - [26]

— Нет, подождите, — возражает Дельфина, — я желаю кое в чём разобраться.

— Если хотите видеть синьора барона, то вот и он! — с радостным волнением восклицает Ансельмо.

Сопровождаемый громкими аплодисментами, в вестибюль входит синьор барон. Он улыбается и выглядит свежим, как майское утро.

Шестеро служащих смотрят на него, вытаращив глаза от удивления. Это барон? А куда делся дряхлый старик, похожий на черепаху, с которым они познакомились несколько месяцев назад, когда поступали сюда на службу.

Они хорошо помнят его, этого жалкого синьора, едва шевелившего языком, который, казалось, вот-вот рассыплется. Он сказал им тогда, опираясь на палки с позолоченными набалдашниками и устремив на них свои крохотные глазки, спрятанные за тяжёлыми веками:

— Прошу вас... Моё имя следует произносить очень чётко... Без особого нажима... Не слишком громко, но и не шёпотом... Не растягивая... Каждый слог должен звучать отчётливо. Попробуем. Сначала все вместе, затем по очереди... Готовы? Начали... Ламберто, Ламберто, Ламберто...

— Как он помолодел, — замечает синьора Дзанци.

— Совсем другой человек! — добавляет синьор Армандо.

Дельфина становится ещё мрачнее. Она не улыбается, даже когда синьор барон с поклоном целует ей руку и сообщает:

— А знаете, вы очень похорошели!

— Мне кажется, — строго замечает Дельфина, — что сейчас вам следует кое-что объяснить нам, а не делать комплименты. Ведь нас обвиняют в вашей смерти.

— Это была временная смерть, — улыбается барон. — Ничего серьёзного!

— Рада за вас, — говорит Дельфина. — Но, видимо, пора сказать нам то, что вы не сказали в своё время.

— Вы слишком многого желаете, — вздыхает барон. — А если я удвою вам зарплату?

Синьора Мерло открывает было рот, чтобы с волнением поблагодарить, но Дельфина опережает её:

— Мы хотим знать смысл нашей работы. Для чего она? Какой в ней толк? Какое отношение она имеет к вашей жизни и к вашей смерти?

Барон снова вздыхает. Синьор Ансельмо, шокированный поведением Дельфины, готов вмешаться, но барон возражает:

— Милый Ансельмо,— говорит он, — синьора Дельфина права. Она не только хороша собой, но ещё и умна. Мне хотелось бы только знать, согласны ли с нею остальные?

Остальные опускают глаза, вздыхают. Они не знают, что сказать. Но в то же время не хотели бы перечить Дельфине.

— Ладно, — соглашается барон. — Сейчас всё объясню.

Но тут во двор входят двадцать четыре генеральных директора банка, за ними следуют их двадцать четыре секретаря с портфелями. Они двигаются колонной по трое, военным шагом. Они твёрдо намерены поближе рассмотреть барона.

Толпа расступается, пропуская их. Войдя в вестибюль, они окружают барона. Генеральный директор банка Ламберто в Сингапуре, старший по возрасту, берёт слово:

— Синьор, мы можем остаться с вами наедине?

Барон с удивлением разглядывает гостей. Похоже, они не очень довольны его воскрешением. Почему бы?

— Ансельмо, — обращается он к слуге, — проводи синьору Дельфину и её друзей наверх. Я поднимусь туда через несколько минут. Всем остальным дамам и господам моя сердечная благодарность и до свидания! Как видите, у меня деловое совещание... Ну вот, мы и одни. Нас, следовательно, сорок девять. Кто просит слово?

— Я, — отвечает генеральный директор из Сингапура.

— Прошу.

— Буду краток. Вернее, буду задавать вопросы. Почему это у вас вдруг два уха?

— Мне кажется, я имею на это право. Даже у кошки их два.

— Кому же, в таком случае, принадлежало ухо, которое прислали нам бандиты?

— Мне.

— Тогда, выходит, у вас было три уха, а не два?

— Дело в том, что...

— Покажите ваши руки, пожалуйста, — перебивает его генеральный директор.

Барон показывает руки и сам тоже с любопытством рассматривает их. Ого! На месте ампутированного пальца вырос новый!

— Почему это у вас десять пальцев? — возмущается инквизитор.

— А у вас? У вас самого сколько пальцев? А у вас, господа? А у папы римского сколько?

— Оставьте папу в покое! Вы самозванец!

— Признаю, — улыбаясь, соглашается барон Ламберто, — что всё это несколько странно и необычно.

— И правильно делаете, что признаёте, — снова перебивает его генеральный директор из Сингапура. — Что касается нас, то мы не признаём вас бароном Ламберто, владельцем и президентом банков, которые представляем.

— А кто же я, по-вашему, такой?

— Это ваше дело, уважаемый синьор. Ваши документы нас не интересуют. А за исчезновение барона Ламберто ответите полиции.

— Очень хорошо сказано! — хором подтверждают остальные двадцать три генеральных директора.

Двадцать четыре секретаря спешат зафиксировать и это важное замечание.

Барон Ламберто улыбается. Не шутке и не угрозе передать его полиции. Ему пришла в голову другая мысль.

Она-то и заставляет его улыбаться.

— Господа, — говорит он, быстро вставая и направляясь к лестнице. — Будьте добры, подождите здесь минутку. Я забыл сделать одну очень важную вещь. А мажордом тем временем предложит вам какой-нибудь прохладительный напиток.

— Но что вы затеяли?

— Куда вы? Идите сюда!

— Задержите самозванца!

Двадцать четыре плюс двадцать четыре взволнованных синьора с криком бросаются вслед за бароном Ламберто, который, перескакивая через три ступени, мчится наверх, распахивает двери мансарды, влетает в комнату, где его ждут шестеро служащих, и сходу заявляет: