Жиголо - [4]

Красавчик подумал, что если и дальше она будет слушать его порнографический бред, то он уже иссяк. Он на словах сделал все возможное. Рассказал, какая она красивая, даже напустил немного эротического тумана. Сначала он представил ее недоступной, затем на словах раздел, взял на руки и понес. Куда спрашивается, понес? Не до горизонта же?

И после всех этих словесных упражнений она стоит рядом с ним бесчувственным бревном. Если бы Федор не имел опыта общения с женщинами, то мог бы заподозрить, что безразличен ей, но он отлично видел, каким загорающимся огнем охвачено тело этой действительно красивой женщины. Она, похоже, готова была его слушать до бесконечности, позволяя в мечтах касаться даже интимных предметов туалета. А в реальности была пока недоступна и холодна.

«Бред да и только, – подумал Федор. – И так слишком откровенно сказал. Если еще откровеннее, то это уже съем обычной проститутки, с которой договариваешься за определенную плату». Этого-то как раз и не нужно было Красавчику. Он должен медленно, постепенно подвести ее к определенному состоянию. Она с каждым днем должна глубже и глубже заглатывать крючок. А то ведь может так случиться, удовлетворит минутную страсть, прихоть праздной богатой женщины, а та помашет уму ручкой. С сожалением, но помашет». Опыт был у Красавчика. Рвали с ним, кровоточа душой и сердцем.

Новоявленный стратег внимательно всматривался в собеседницу.

Что-то тревожило Викторию, а что, Федор понять не мог? Казалось, он выбрал верную тактику, и она сразу же дала плоды. Виктория сама раскрылась перед ним в кафе. А теперь тень сомнений легла на ее чело.

Неужели она разгадала в нем обычного охотника? Нельзя исключать и этот вариант. Он откровенно предложил ей свои услуги, а она кочевряжиться. Красавчик в душе оскорбился. Его нежная душа издала стон. Да на мне восемнадцатилетние девственницы гроздьями виснут. Я только свистну, очередь будет стоять. Старуха. Рассматривает исподтишка. Сколько можно перед тобой бисер рассыпать?

– Мне кажется, вы взялись за непосильную роль! – неожиданно заявила Виктория.

Что-то в плане Красавчика не выстраивалось. А вроде медленно поспешал. Если она приняла его за провинциального лаптя, каким он хотел перед ней предстать, и разгадала истинные намерения, то должна была бы сказать не «непосильную роль», а «не свойственную роль».

Здесь же понимай так, что он не сможет на соответствующем уровне обслужить. «Мадам, вы глубоко заблуждаетесь!» – мысленно чертыхнулся Красавчик и, мило улыбнувшись, спросил:

– Почему?

– Вы спрашиваете, почему вы взялись за непосильную роль, потому что я вас считаю за Казанову. – Виктория прямо посмотрела ему в глаза. Красавчик выдержал ее взгляд и, невозмутимо пожав плечами, сказал:

– Если женщина понравилась мужчине, и он ей сказал об этом, то это еще ни о чем не говорит.

– А зачем вы тогда упомянули про однокомнатную квартиру, которую сняли?

Надо красиво отбить атаку. Красавчик улыбнулся.

– У меня воды нет. Ее отключили, я только с утра тем и побрился, что в чайнике оставалось. Хозяйка знала, но промолчала. А если вы подумали про постель, то зря. Мне приятно с вами разговаривать, рядом стоять, любоваться вами.

Виктория рассмеялась. Она хотела продолжения разговора на эту скользкую тему и поэтому прямо посмотрела ему в глаза. Теперь она его провоцировала:

– Поэтому вы опустились ниже пояса, и упомянули про мои трусики. Сознайтесь честно, молодой человек, что у вас на уме был самый примитивный секс и больше ничего. Увидели одинокую скучающую даму и решили завести курортный роман. Тем более я вам дала повод.

– Вы меня вызываете на откровенность! – просто сказал Федор, – не хотел бы я, чтобы наше мимолетное знакомство так быстро закончилось. Не казните себя. Я виноват. Накатило на меня. Мы можем сейчас расстаться, но, уверяю вас, я спрячусь где-нибудь вон за теми кипарисами и буду вас каждое утро поджидать. И ничего вы мне не сделаете. Не запретите ни ходить за вами, ни любоваться вами. Вы из моего далекого прошлого.

Виктория удивилась и непроизвольно сказала:

– Я вас первый раз вижу.

– Это вам так кажется, – остановил ее Красавчик, – я еще когда сидел в кафе, все ваши коленки облизал взглядом. Стыдно признаться, но эти две припухлости над коленками сводят меня с ума.

– А вы не сексуальный маньяк?

Виктория долгим взглядом окинула молодого человека. Красавчик сделал вид, что обиделся и резко сказал:

– Не порнушник и не маньяк. Просто я в детстве был влюблен в учительницу географии, а вы – ее удивительная копия. Такая же строгая, белая, у вас такой же разворот головы, такие же складки на пояснице, когда вы в пол оборота стоите ко мне, и такие же трусики как у нее.

– У вас с нею что-то было?

Красавчик улыбнулся.

– Когда ее привел директор в наш класс, мне было двенадцать лет. Он ушел, а она стала развешивать карты. Можете представить, сопливый мальчишка вдруг испытал непередаваемое словами чувство. Я ее вдруг увидел без платья, как будто и нет его на ней. Я даже повертел глазами по сторонам. Вдруг и другие то же самое видят и ощущают. Она повернулась, и я увидел пухлые коленки. У меня сладостно загукало сердце. Я глаз от них оторвать не мог. Через месяц надо мною смеялись. Влюбился. Да, я в нее тогда влюбился. Без памяти влюбился. Ревновал к каждому фонарному столбу. Уроки заканчивались, я выжидал и шел за нею следом, хотя жил на другом конце села.