Жиган - [56]

– А зачем тебе знать про то, что давно быльем поросло? – спокойно выдержала его взгляд Маруся и добавила: – А Жиган, похоже, не заливает…

– Заливает или не заливает, про то позже поговорим, – вынес резюме Татарин. – А когда у тебя с этим Игорем встреча? – спросил он Марусю.

– Завтра, – ответила она.

– Ты его к себе на хазу приведи, а потом под каким-нибудь предлогом свали. Тут мы и подгребем через чернушку[83].

– Как скажешь, – равнодушно ответила Маруся.

Какое-то время Татарин молчал. Потом спросил:

– А ты, Жиган, зачем мне это сказал? Ну, повязали бы меня мусора, тебе-то что за дело?

– Враг моего врага – мой друг… Кроме того, вору не предупредить вора об опасности – не по закону, – ответил Голован.

– Сам правила придумал и сам их блюдешь? – усмехнулся Татарин, не пожелавший уточнять, почему он друг Жигану и кто тому враг.

– Правила – они для всех…

Татарин опять немного помолчал, затем снова заговорил:

– Ты, Жиган, в пузырь не лезь[84], но до завтра придется тебе с нами остаться. И на хазу к Марусе вместе пойдем. Так что, ежели ты нас на мусоров наведешь, мы тебя первого запишем… Лады?

– Лады, – спокойно ответил Голован. – Только мне бы пацанов своих предупредить, чтобы они к тебе на хазу не нагрянули меня выручать. Иначе пришьют они твоих людишек, как курей.

– Твои? Моих? Как курей? Не смеши, Жиган! – искренне рассмеялся Татарин. – Твои против моих, как щенки супротив волкодавов.

– А ты все же пошли кого к Козырю, пусть скажет ему, что я у тебя гостевать остаюсь. Или лучше я записку ему напишу, что все в порядке, – предложил Голован. – Ни тебе, ни мне лишний кипишь не нужен.

– Ладно, пиши, – великодушно согласился Татарин.

Голован достал памятную книжку и карандаш, что всегда носил с собой, и написал:

«Козырь, я у Татарина. Беспокоиться не стоит. Буду завтра вечером».

Затем вырвал листочек и протянул Татарину. Тот допил чай, поднялся, сходил во двор к соседнему дому, где находились его люди, и отдал записку. Из дома тотчас вышел парень небольшого росточка и шмыгнул за ворота…

Козырь уже держал совет с Кочетом, Солодом и Жердем, чтобы ночью идти в Хамовники выручать Голована из лап Татарина, когда прибыл посыльный от Татарина и принес записку.

– Это его почерк, – показал записку остальным пацанам Козырь.

– Так что, не пойдем Голована у Татарина отбивать? – спросил Кочет.

– Не пойдем. Видишь, он пишет: беспокоиться не стоит. Стало быть, у него все на мази[85].

– Лады. Подождем до завтрашнего вечера, – завершил разговор Кочет.

Спал Голован в соседней комнате. Один. Очень крепко. И в самом деле, как добрый гость. Но если бы он попробовал незаметно ускользнуть: тихонько выйти в двери или вылезти в окно, то у него из этой затеи ничего бы не получилось. Татарин приказал следить за Жиганом не смыкая глаз и расставил вокруг дома своих людей. Так что покинуть дом ему бы не дали. И это в лучшем случае… А в худшем – попросту пристрелили бы.

Утро следующего дня началось поздно, часов в десять. Татарин, похоже, любил поспать, поэтому завтракали в половине одиннадцатого. Татарин изредка посматривал на Голована и молчал. За весь день едва ли они перекинулись друг с другом парой фраз. А вот Маруся Слепян была разговорчивее. Видно, она просто скучала с Татарином…

Вечером пошли на дело: Татарин, его правая рука Степа и Голован. Голован попросил вернуть ему револьвер, но Татарин посмотрел на него и лишь отрицательно мотнул головой.

Маруся жила в восьмом доме на Васильевской улице, и все трое вошли в арку дома напротив, чтобы «не отсвечивать».

Где-то без четверти семь пополудни она показалась на улице с Игорем под ручку. Шли они не торопясь и были похожи на молодую, только что поженившуюся пару. Не исключено, что так оно и было бы, не случись в октябре семнадцатого года переворот, исковеркавший жизнь многих миллионов людей.

Молодые люди вошли в парадное. Через какое-то время Маруся вышла. Предлог был выбран вполне правдивый: дома у нее не оказалось ничего съестного, и она вышла в продуктовую лавку, чтобы прикупить что-нибудь к столу.

Как только она покинула квартиру, Татарин повел всех к черному ходу, заблаговременно распахнутому. Втроем поднялись по ступеням к квартире Маруси и вошли. Из комнаты дверь закрывала бархатная портьера, и Татарин осторожно глянул в щелочку: Игорь сидел, ничего не подозревая, и поджидал хозяйку. Через пару мгновений Татарин театрально распахнул портьеру, а Степа и Голован навалились на Игоря и схватили его за руки. Татарин похлопал его по карманам, достал из внутреннего кармана револьвер, после чего сел на стул напротив Мамошина и, поигрывая револьвером, спросил:

– Зачем тебе машинка, коли ты к женщине пришел? Застращать ее надумал?

Игорь молчал. Затем попытался вырваться, но Степа и Голован держали его крепко.

– Ты один пришел? – снова спросил Татарин.

Игорь был явно растерян и лишь мотнул головой.

– Так один пришел или еще кто есть?

– Один, – выдавил из себя русоволосый.

– А зачем пришел?

– В гости… Я давний знакомый Маруси, – ответил Игорь.

– Что, – посмотрев на бутылку бургундского, одиноко стоявшую на столе, недобро ухмыльнулся Татарин, – мортовал