Жиган - [55]

– Прошу прощения, рядом с вами свободно? – быстро спросил Голован.

– Свободно, – ответила дама и кокетливо улыбнулась.

– Разрешите вас чем-нибудь угостить? – галантно предложил он голосом светского льва.

– Я хочу горячий шоколад, – промолвила дама, и взгляд ее покрылся поволокой.

Когда Игорь и Маруся вошли в кондитерскую, Голован уже угощал даму в летней шляпке горячим шоколадом.

Мамошин заказал мороженое, и они стали о чем-то оживленно беседовать. Не иначе, как предались приятным воспоминаниям, поскольку настороженность молодой женщины прошла и она стала мило улыбаться собеседнику. О чем они разговаривали, Голован не разобрал, до него доносились лишь отдельные фразы. К тому же новая подруга трещала без умолку, что начинало сильно раздражать его.

Русоволосый парень и молодая женщина в шляпке колокольчиком посидели еще с полчаса. Когда они выходили из кондитерской, Игорь, словно почувствовав что-то, быстро оглянулся и встретился взглядом с Голованом, после чего идти за ними он не решился. Побыв еще минуты три в кондитерской, Голован поднялся и тоже пошел к выходу.

– Вы куда, мужчина? – удивленно воскликнула дама в летней соломенной шляпке.

– В крематорий, – буркнул Голован, не оборачиваясь.

– Какой невоспитанный! – обиделась дама.

На хазе его уже поджидал Козырь.

– Я его нашел! – выпалил он.

– Договорился о встрече? – спросил жиган.

– Да, через одного уркана, связанного с Татарином, – деловито ответил Козырь. – Он будет ждать тебя одного завтра в десять утра на хазе в Хамовниках вот по этому адресу. – И передал Головану клочок бумаги с карандашными закорючками.

– Добро, – кивнул Голован.

– Я с тобой пойду, – сказал Козырь.

– Татарин ждет меня одного. Значит, пойду один.

– И что с того? Вместе пойдем, – уперся Козырь. – Тебя же должен кто-то прикрывать. Татарин – человек непростой. Правила не для него писаны.

– Нет, – коротко закончил разговор Голован. – Я тоже не лыком шит.

Назавтра поутру он отправился в Хамовники, прихватив с собой револьвер. Район этот был дальний, неспокойный, облюбованный голытьбой и пришлым людом, которым податься было некуда и терять уже более нечего. Чужаков здесь не привечали, распознавали сразу – могли по зубам надавать, ограбить до исподнего, и смертоубийство здесь было не редкость.

Кабаки да харчевни были едва ли не на каженных сорока-пятидесяти саженях. Равно как и «веселые» дома с распутными девками да малины воров и фартовых.

Одной из таких малин и был дом в конце улицы Льва Толстого, в котором ожидал его Татарин. Добрался до него Голован без приключений, но как только ступил за калитку, тотчас был остановлен хмурым мужиком в картузе и с обрезом на изготовку:

– Кто таков?

– Жиганом кличут. Пришел с Татарином позюкать.

– Волыну отдай, – посмотрел мужик в картузе на оттопыренный карман пиджака.

– На, – протянул ему револьвер Голован.

– Перо? – спросил мужик.

– Не ношу.

Мужик похлопал его по карманам и, убедившись в сказанном, кивнул:

– Греби за мной.

Прошли в сени с разным хламом: ведрами, тазами, корзинами и каким-то тряпьем. Мужик в картузе раскрыл перед Голованом двери, и он вошел в большую комнату. Посреди нее стоял стол, за которым сидели и пили из блюдцев чай с баранками и вареньем Татарин и та самая молодая женщина, что вечером прошлого дня угощалась в кондитерской мороженым с русоволосым парнем по имени Игорь.

– Мир дому, – поздоровался Голован.

– А-а, это ты, законник, – не слишком вежливо произнес Татарин, а вот Маруся посмотрела на жигана с любопытством. – Говори, что тебе надо.

– Так это тебе больше надо, а не мне, – улыбнулся уголками губ Голован.

– Да ты что? – нарочито удивился Татарин. – Ну давай, зюкай, коли придыбал.

– Это разговор только для твоих ушей, – сдержанно заметил Иван.

– Ты, Жиган, правила свои здесь не ставь, – ощерился Татарин. – Не тихарись[77]. У меня от Маруси моей секретов нету…

– Как скажешь, Татарин, – согласился Голован. – Так вот: вчера вечером Маруся твоя с лехом[78] одним встречалась недалеко от Василия Кесарийского. Потом малость в кондитерской посидели, а потом…

– Ну, знаю я, что она с одним фраером вчера встречалась, старым ее знакомым, и что с того? – Татарин прищурился и угрожающе добавил: – А ты что, за сажелкой[79] моей стрёмил?

– Не, не за сажелкой, – ответил Голован, – за лехом.

– И пошто? – спросил Татарин и шумно отхлебнул из блюдца.

– А мусор он. Болвашкой в Шестой городской мусорне служит. Его гэпэушники нашли и в оборот взяли, девяткой[80] своей сделали. Да к сажелке твоей и подставили, чтобы он с ней опять загужевался и про тебя и хазу твою все от нее выведал.

– А ты баки мне не вколачиваешь?[81] – Глазки у Татарина сделались совсем узкими.

– Я за свои слова отвечаю. А ты?

– А вы откуда про Игоря знаете? – Голос Маруси был бархатным и обволакивающим. В глазах светился ум. По всему видно, что у молодой женщины за плечами как минимум гимназия. И как такие, как Татарин и Маруся, друг друга находят? Непостижимо…

– У меня былиш[82] там служит. Он и дал раскладку. И то, что вы с Игорем по Петрограду знакомцы и что он влюблен был в вас…

– Ты мне этого не рассказывала, – подозрительно посмотрел на Марусю Татарин.