Жестокий шторм - [48]

— Как он не выкинул вас в окно! Ну-ка повернитесь к свету. О боже! Что с вашим левым глазом?

— Это когда я прижал его к стенке. И знаешь, что он мне сказал, прежде чем я вышел от него? Он заявил, что купил билет на эту лохань — так и сказал: «лохань», — чтобы отдохнуть, как вся прочая сволочь. Завтра, то есть уже, наверное, сегодня, я им займусь вплотную. Ты меня знаешь. Если я за что взялся…

— Вы умница, милый Лоджо! Подождите, я сейчас принесу из аптечки свинцовой примочки.

Лейтенант Лоджо не дождался Бетти; растянувшись на диване, он в тот же миг уснул.

ГИБЕЛЬ ТАНКЕРА

После завтрака старшина Асхатов включил приемник и, покрутив ручку настройки, поймал волну базовой радиостанции. Радист Крутиков передавал приказание командиру самоходной баржи мичману Малагину взять в рыбачьем поселке бригаду художественной самодеятельности и доставить на базу.

— Сегодня у нас концерт, — печально сказал Горшков.

— Подумаешь, — старшина наигранно усмехнулся, — видали мы эту самодеятельность и еще, Алексей, не раз увидим. А вот никто из наших не совершал такого плавания. Ну что, не правда?

Горшков и Авижус сумрачно молчали.

— Ну что вы носы повесили? Концерт вам надо — пожалуйста, сейчас поймаем, джаз или еще что.

— Ты погоди, Ришат, — остановил Петрас, — наших еще послушаем. Что это Крутиков как будто застучал морзянкой?

— Сводку передает, — сказал Горшков. — В это время он всегда сводки передает. Нас вот что-то забыл…

— Не забыл. — Асхатов сурово глянул на Горшкова. — У нас не забывают о товарищах.

— Так что же он?..

— Может, уже вызывал или еще вызовет… Ага! Ай да Крутиков! Ну что!

Послышался слабый голос базового радиста:

— КР-16… Слушайте меня, КР-16!.. К вам на помощь вышли корабли. Попытайтесь исправить рацию. Держите с нами связь… Все посылают вам привет. До свидания, товарищи. До скорой встречи…

— Вот так, друзья! — ликующе глянул на матросов старшина. — Теперь уже скоро мы увидим своих. — Он потер руки и подмигнул. — Отличные у нас деда. Интересно, откуда разведчики покажутся? Могут с кормы, могут и с бортов. Скорость-то у них адская, они, может, уже полокеана обшарили, а невдомек, что мы вот уже где чапаем. Ну а теперь, ребята, по этому случаю давайте устроим концерт. — Он завертел ручку настройки. Сразу зазвучала японская речь, потом застонала китайская певица.

— Поищите Владивосток, — попросил Горшков.

— Стараюсь. Вот, наверное, Манила, а это Гонолулу — гавайские гитары. Где же наши? Постойте, братцы… — Старшина прислушался к словам английского диктора. — Постой, постой, ребята, я как будто разбираю. Передают австралийцы. — Он долго слушал. Выключил приемник и сказал: — Вот такие пироги, ребята. В английском я не так уж силен, в парламенте выступать не смогу, а понимать — понимаю, особенно когда внятно читают, а сегодняшний диктор прямо все разжевывал. Попадались, правда, и незнакомые слова, да общий смысл я уловил.

— Что-то о гибели танкера? — спросил Горшков.

— Да, Алеша. Название только не разобрал.

— «Олимпик», — подсказал Авижус.

— Ишь ты! — удивился старшина. — Разве и ты в английском кумекаешь? Может, и тоннаж разобрал?

— Двести пятьдесят тысяч тонн как будто.

— Ну вот это верней — как будто.

Авижус покраснел и стал смотреть в окно, обиженный тоном старшины.

— Ты, Петрас, не дуйся, — сказал Асхатов.

— Я и не дуюсь.

— Люблю самокритичных людей. Так вернемся к танкеру. Странная история. Судно погибает при тихой погоде и спокойном море, и танкер, как я понял, совсем новехонький.

— Так в чем же дело? — спросил Горшков. — Налетел на скалы?

— Нет. Капитан посадил команду на шлюпки и пустил судно по ветру, на рифы. Тут дело связано со страховкой, братцы. Хозяева — какие-то греки, судя по фамилии. Ты не расслышал, Петрас, кто именно?

— Костакис.

— Точно, Костакис. У него не один танкер. А сейчас у них кризис. Задержка с перевозками с Ближнего Востока. Суда стоят без дела, а это влетает в копеечку. Так что набегает немало тысяч, ну и этот грек, пораскинув мозгами, решил утопить «Олимпик».

— Это его дочь, — сказал Петрас. — Старик умер в прошлом году.

— Припоминаю. В самом деле отдал концы. Так, стало быть, оставил толковую дочь. Такая не пропадет.

Горшков с удивлением спросил:

— И вы думаете, что эта тетка отхватила несколько десятков миллионов?

— Все может быть. Судно застраховано. Погибло. Попробуй докажи, что машины были в исправности.

— Не докажешь, — подтвердил Авижус. — Прибоем все искорежило. Мы тоже однажды пытались спасти иностранца в Индийском океане, да затянулись переговоры с капитаном судна. Это был французский пароход «Фламмарион». Двенадцать тысяч тонн. Шел с грузом пшеницы из Австралии. Пока договорились, начался шторм. Не подойти к рифам. Так на глазах и переломило судно пополам.

— А люди? — спросил Горшков.

— Один кочегар погиб. Каким образом — неизвестно. Все как будто сели в шлюпки, и вдруг уже у нас, на «Нептуне», одного недосчитались. На пароход наш капитан послал людей. Так и не нашли. Такое бывает: испугается человек, запаникует, а там и волной смоет запросто. В такой суматохе потерять человека легко.

Весь день разговоры возвращались к погибшему танкеру.