Жестокий мир мужчин - [49]

испугался за меня. Подозревать родного брата – жуткое свинство. Да и в чем подозревать? Но Гаврилова хотели убить по-настоящему и почти преуспели в этом. Некто наблюдает за каждым моим шагом и на всякий случай перестраховывается. Выходит, я на правильном пути. Вопрос: стоит ли продолжать, если за каждый новый шаг приходится расплачиваться чьими-то жизнями?

Утром я долго бродила по квартире, пытаясь ответить на те же вопросы. Потом набрала номер рабочего телефона Нины. Ее дежурство закончилось, но о состоянии Гаврилова мне сообщили. Оно считалось удовлетворительным, в сознание он так и не пришел. Повинуясь безотчетному порыву, я по справочной узнала номер телефона «Натали» и позвонила. Приятный женский голос сообщил:

– Слушаю вас.

– Извините, я хотела бы поговорить с Натальей Юрьевной.

Полминуты царило молчание, я уже было решила, что девушка меня не слышит, но тут она справилась с дыханием и виновато спросила:

– Вы еще не знаете? Она погибла вчера, около пяти часов. Ее сбила машина, совсем рядом, в трех шагах от магазина…

Я повесила трубку и с трудом добралась до дивана.

– Это могла быть случайность, – попробовала я себя утешить. – Каждый день кого-нибудь сбивает машина. – И тут же зло себя одернула: – Перестань, ты сама в это не веришь.

Тут я вспомнила про Артемова и набрала номер, услышав его голос, вздохнула с облегчением.

– Владимир Петрович, это Ася.

– Здравствуйте, – говорил он сдержанно и как будто испытывал смущение. – Анастасия Юрьевна, – очень официально обратился он. – Я хотел просить вас… в общем, не звоните мне больше.

Трубку он не бросил, и это дало мне возможность задать вопрос:

– У вас неприятности?

– Пока, слава богу, нет, но мне их обещали.

– Кто-то звонил?

– Нет, остановили на улице сына, когда он шел в магазин, и просили передать папе письмо. В нем доходчиво рекомендовали забыть о том, что на свете существуете вы. И вообще сидеть тихо. Извините, но это как раз то, что я собираюсь сделать.

– Это вы меня извините, – промямлила я и повесила трубку.

Прихватив сигарету, отправилась на лоджию, села на порожке и задумалась. Честно сказать, было над чем ломать голову. Масса догадок, обрывки сведений, которые никак не желали выстраиваться во что-то логичное. Первое, что очень смущало: почему, убрав людей, с которыми я встречалась, не тронули меня? Хотя как раз с моей особы неизвестным следовало бы начать. Кроме недавней слежки, ничего похожего на интерес ко мне не наблюдалось. И как я должна расценивать подобное? Ладно, пока в голову не приходит ничего путного, оставим это. Подумаем о Севке. Собственная жена обвиняет его в лицемерии. Теперь и у меня самой есть повод относиться к нему с недоверием. Я рассказала ему о Володе, и парня застрелили. Пятью годами раньше случайный свидетель расстрела излил ему душу и тоже погиб. В его дежурство скоропостижно скончался в больнице раненый охранник, которому, по утверждению Нины, отдавать богу душу было явно ни к чему. После безвременной кончины тело кремировали, не получив согласия родственников, патологоанатом погиб, а два сотрудника милиции и главврач поменяли место работы и, если я хоть что-то понимаю, сейчас напрямую сотрудничают с бандитами. При первой опасности Афонин бросился к Севке и… ничего не произошло. Если не считать того, что кто-то весьма по-дилетантски вел за мной наблюдение. Выходит, Севка – продажный мент? Он каким-то образом связан с расстрелом на Катинской и подчищает старые следы? Некая группировка пять лет назад решила разобраться с тремя авторитетами… и использовала для этого сотрудника милиции? Севка вошел в квартиру, где происходила их встреча, и расстрелял всех из автомата? Да-а… может, мне стоит обратиться к психиатру? Может быть, и стоит, но во всем этом что-то есть. Один из охранников – Сашкин армейский друг, Сашка дал слово, что не имеет к убийству никакого отношения… Очень хорошо сформулировал: «сам не имеет». Севка мог воспользоваться Сашкиной дружбой с охранником… Тот был знаком с убийцей… отличная мысль, по крайней мере, она объясняет, как стрелявший смог войти в дом… В дом могли войти сотрудники милиции, предъявив соответствующие документы… и расстрелять бандитов? Трудно в такое поверить. Чем три пожилых уголовника смогли так допечь ментов, чтобы те отважились на подобное? Или одного мента?..

– Эй, – притормозила я. – Ты ведь это не всерьез, не можешь ты так думать о Севке?

Могу, не могу… Если охранник был в сговоре с убийцей, как объяснить то, что его самого ранили, а на следующий день в больнице попросту убили?.. Это объясняется очень просто: свидетель такого преступления опасен. Не только милицию заинтересует это дело, но и весь криминальный мир города… Трудно поверить, что охранник не подумал об этом. Как человек бывалый, он должен был знать, чем грозит ему отступничество. В любом случае он умер при странных обстоятельствах на следующий день, как ни верти, а здесь Севка явно замешан. Почему замешан? А что, если все было проще? Он получил приказ и… Я бы приняла версию, что с бандитами разделались власти, если бы не была убеждена в том, что сейчас трое из четверых участников трагедии сотрудничают с бандитами. Не очень-то понятно, и концы с концами не сходятся. А самое главное: какое все это имеет отношение к Илье? Только одно: место действия. Узкий пятачок между трех улочек, где разыгрались две трагедии и где мой муж что-то видел. Не просто что-то, а нечто такое, что заставило его отказаться от меня. А я-то знаю – это было для него отнюдь не просто.