Жестокий броманс - [75]

– Ага, теперь я тебе не нужен? – обозлился Саша. – Несколько минут назад ты кричал «Помоги», а щас «Уйди, толстый мальчик»? Друзья так себя не ведут! Учти, если мы с тобой хотим чего-то добиться, надо действовать вместе! Нельзя быть таким эгоистом.

Пришелец устало вытек из предбанника и метнулся ручейком в придорожную канаву. Саша понял, почему Лысому удавалось так быстро исчезать.

Ночью Саша проснулся от безмолвного «Понятно» – пришелец снова кайфовал в каком-то темном помещении, похожем на бомбоубежище. Саша заметил там еще несколько фигур. Интересно, почему только он способен воспринимать сигналы Лысого? Возможно, это из-за слизи пришельца, которая попала ему на голову и впиталась в волосы?

– Я не хочу смотреть, как ты там деградируешь, – молча ответил Саша. – Надеюсь, тебе это понятно?

– Иди на хуй, – ответил Лысый.

Саша жалел, что так грубо ответил, и боялся, что пришелец больше не придет. Хотя куда он денется?

Утром Саша снова поехал с мамой в НИИ, он уже начал помогать ей в лаборатории, а мамин начальник величал его «младшим научным сотрудником». Саша три раза намылил голову хозяйственным мылом и еще долго полоскался в той же раковине, где мыл пробирки. Он хотел удалить с волос всю слизь, чтобы она не принимала сигнал. И действительно, Лысый не беспокоил его до вечера.

Дома Саша сразу обыскал двор, баню, гараж. Помог маме с уборкой, расставил все вещи по местам. Лысый не появлялся. Саша догадывался, где он может быть, но ехать в ту часть города не хотелось. «Ну и хуй с тобой, – подумал мальчик. – Мне не нужен в друзьях такой дурак». Наспех поев, Саша ушел играть в «Денди».

Прошел месяц. Саше предложили съездить в пионерлагерь, но он сказал, что не хочет ходить строем, и отец одобрил такое решение. Саша поехал к бабушке помогать с огородом. Родители не спешили его забирать. Бабушка иногда ворчала, потому что он ставил велосипед где попало и она об него спотыкалась, но в целом Саше все нравилось. Ему и хотелось, и не хотелось возвращаться. С одной стороны, у него по-прежнему не было друзей, с другой – нет, таких ему не надо.

Родители приехали тридцатого августа, загорелые после отпуска. Саша не стал спрашивать, почему его не взяли на море. Не хотели за него платить или боялись, что снова начнет «фантазировать»? Или просто хотели побыть вдвоем, а он мешал? Он сделал вид, что совсем не скучал по ним, нехотя поздоровался и ушел читать Диккенса. «Пошли вы все», – думал Саша.

Дома все было по-старому, только поверхности покрылись слоем вязкой пыли, как будто смоченной глицерином. Саша пробовал ее оттирать, на полированном дереве оставались мутные разводы. Возможно, пришелец был здесь. Возможно, нет.

Первого сентября Саша опоздал в школу и подарил классной букет поломанных гладиолусов. После второго урока их отпустили, Саша постоял еще немного во дворе, думая, чем бы заняться дальше, потому что играть ему давно надоело. Можно было сходить в кино или в кафе с Ашотом. Ашот пока что сипло хихикал над чем-то в компании старшеклассников.

– Погосян, долго тебя ждать? – он толкнул его в спину рюкзаком.

– И вот, короче, этот урод у них сосет за героин! – возбужденно рассказывал кучерявый брюнет. – В натуре, сосет. Сам лысый, страшный, даже нос провалился. Но он, блядь, такое вытворяет ртом, ну я не знаю, с чем сравнить. Как будто ты летишь в космос. Каждый день сосет! У меня, конечно, не сосал, я-то не извращенец. Но они говорят, это просто космос.

Саша ощутил сильное жжение в желудке. Он отошел к забору, и его стошнило на пыльные листья подорожника.

Подбежал Ашот:

– Так чего, мы идем в кафе?

– Не, я отравился. Видишь, я блюю?

– Это нервное, – объяснил Ашот. – Я тоже, когда услышал, чуть не блеванул. Надо поесть мороженого, тогда все пройдет.

Солнце палило как летом. Оба мальчика сняли пиджаки, сунули их в Сашин рюкзак и побежали в кафе. Там они отжали столик у сопливой первоклашки с косичками, Саша плюхнулся на стул, а Ашот купил две вазочки пломбира.

– Мерзкая история, – сказал Ашот, ковыряя ложечкой тающий шарик. – Я, честно скажу, надеялся, что она девушка. На самом деле это существо, видимо, бесполое. И знаешь, что самое смешное? Все думают, он генетический урод. Кроме тех, которые считают, что это проказа или сифилис. И все равно к нему уже ходила половина мужиков с завода. Если ты алкаш, тебе же похуй, куда совать? Все равно помрешь от цирроза. Многие даже без гондона, а то ощущения, как бы, не те. И потом еще долго слышат голоса… Я, конечно, не пробовал… Мама в ужасе, каждый день видит вот это на заднем дворе. А ему все нравится. Легкоусвояемые белки плюс деньги на дозу. Пожрал, покайфовал… Влился в коллектив…

– Все равно это мерзко, – сказал Саша. – Хотя, конечно, мы не знаем, что с ним было до этого. Может, он и раньше этим занимался. А потом его выкинули, как плечевую из тягача.

– Не расстраивайся, – Ашот заглянул ему в глаза. – Мы все равно ничего не смогли бы сделать.

– Ашот, спасибо. Я правда очень это ценю, – ответил Саша.

После обеда Саша не утерпел, прошмыгнул в проходную химзавода и побежал к столовой. Мама Ашота вышла, как обычно, с двумя бидонами.