Жестокий броманс - [71]

Во дворе у Ашота висели качели – доска на цепях, прикрученных к двум столбам. Саша сел на них и оттолкнулся ногой, взметнув глиняную пыль.

– А ты заметил, что грозы теперь случаются постоянно? – глубокомысленно сказал Ашот. – Раньше такого не было. Думаю, она способна менять климат – вызывать дождь. Ну, потому что ей нужны тропики. Ее планета вся заросла тропическими деревьями. Они там качаются на лианах. Видел, какая она загорелая?

– Я думаю, ты чушь несешь, – ответил Саша. – В начале августа всегда бывают грозы. И не надо мечтать: он не пойдет с тобой давать интервью твоей тетке. Ты тупо позорнешься и все.

– Не позорнусь. – Ашот посмотрел в небо, которое потемнело уже настолько, что пора было хлынуть дождю. – А еще у меня есть одна теория. Я считаю, нашу планету две тыщи лет назад навещали люди из будущего или какая-то высокоразвитая цивилизация. Они отловили одну аборигенку и сделали ей искусственное оплодотворение. У нее родился сын, который владел всеми передовыми технологиями и пытался устроить более справедливое общество, основанное на мире и взаимопонимании. Но у него ничего не получилось. А потом его воскресили и забрали свои. А люди насочиняли мифов. Но те люди, которые высокоразвитые, решили больше не заморачиваться с дикарями. Дали болезни естественный ход, а не как у Стругацких. Так вот, может, эта инопланетянка – прогрессор? Может, она родит нового Мессию, который сделает наше общество более прогрессивным? Может, мы снова перегоним США?

– Есть мнение, что Стругацкие своим романом «Трудно быть богом» предсказали культурную революцию в Китае, – важно ответил Саша.

Первая капля упала на нос Ашота. Где-то вдалеке завыла милицейская сирена.

– Дебил, они ее раньше написали, что они там могли предсказать? Это вообще против тоталитарных режимов, а не конкретно про Китай, – сказал Ашот, вбежав в гостиную и плюхнувшись на диван перед телевизором. Показывали репортаж из Госдумы. – Вот поэтому наше общество нужно менять, – Ашот ткнул пухлым пальцем в экран.

Саша сел на подлокотник.

– Она давно успела скрыться, – сказал Ашот. – Она же высокоразвитое существо, не будет палиться перед ментами.

– Ты уж определись, кто это – прогрессор или убийца котов, – скромно ответил Саша. – Пока что я не улавливаю никакой логики в твоих суждениях.

Зазвонил телефон, мама Ашота прошла в гостиную и взяла трубку, бросив гневный взгляд на сына.

– Белла, чего тебе? – спросила она. – Тут Валю снова обокрали… Конечно, приезжайте.

– Нам туда, – Ашот вскочил с дивана.

– Ты никуда не пойдешь, еще не хватало, чтобы ты заболел, – мать Ашота прикрыла мембрану рукой.

– Но я свидетель!

– А ну сидеть! – прикрикнула мать. – И ты никуда не пойдешь. Если будете там крутиться, они и до вас доберутся.

Ашот гневно сплюнул на ковер. Ковер был очень дорогой, настоящий ширазский, и этот плевок сильно оскорбил его маму, но на улицу мальчиков так и не пустили. Тетя Валя одолжила зонтик и ушла разговаривать с милицией, Ашот достал нинтендо, Саша, зевая, листал Стругацких.

На веранде звякнуло кошачье блюдце – Изольда выложила туда остатки мяса.

– Кузя, Кузя, кис-кис-кис! – крикнула она, открыв дверь. – Жрать иди, дурак!

– Кузя не придет, – тихо сказал Саша.

Ашот заплакал.

– Какой же это прогрессор, если он убивает котов? Последнее дело – убивать кота, – подначивал Саша.

– Она не нарочно, – всхлипнул Ашот. – Это в исследовательских целях.

– Может, он и тебя распотрошит, в исследовательских целях. Вместе с твоей тетей. Надо сначала объяснить ему, что так делать нельзя. Может, инопланетяне вообще не знают, что такое добро и зло?

– Ты просто хочешь забрать всю славу себе, – Ашот высморкался в салфетку. – Я тебя насквозь вижу.

– Да пошел ты…

Саша выбежал под дождь, Изольда не успела его перехватить. Он видел, как вдалеке переливаются синие и красные огни, но что-то ему подсказывало: идти нужно не туда. Он добрался до автобусной остановки и поехал в институт, где работала мама. Лучше сидеть с ней, чем с отстойным Ашотом. Когда Саша добежал до серо-красного кирпичного здания, дождь уже кончился. Вода капала с листьев и Сашиной челки. Он позвонил ей в лабораторию с вахты, и она вышла в слегка помятом белом халате.

– Я разве не сказала, чтоб ты дома сидел?

– Там какой-то пиздец, – Саша смутился оттого, что у него вырвалось матерное слово. – Снова милиция, кровь на кухне. Кота Погосянов вообще убили. Мучился ужасно!

В сумерках, когда они с отцом ехали по своей улице, там не горел ни один фонарь. В окнах мелькало пламя свечей, у тети Вали на подоконнике стояла керосиновая лампа.

– Осторожно! – крикнул отец, когда мать собиралась выйти из машины. Он отнес обрывок провода подальше от калитки.

«Прогрессор, как же, – подумал Саша. – Регрессор, вот ты кто».

Мать, осторожно ступая, подобралась ко входу на кухню и нашарила фонарик на подоконнике. Под ногами хрустело битое стекло.

Отец сказал, что мог бы соединить провода, но обрывов, похоже, слишком много, и лучше подождать до завтра, а то так можно и убиться.

На кухне все было перевернуто, стиральный порошок был рассыпан по полу, на нем выделялись темные пятна, Саша решил, что это собачья кровь, и где-то, возможно, лежит шкура Ральфа.