Жестокий броманс - [60]

Паша послюнил пальцы и потянулся к девственному заду Вована, тот напрягся:

– Эй, что ты делаешь?

Паша закрутил шерсть на его копчике как маленький поросячий хвостик и сделал финальное фото. Вышло очень мимимишно.

– Я это повешу себе на рабочий стол, – обещал Паша. – У тебя классная задница, я ею горжусь.

Вован оделся и сел набирать очередной шедевр:

«Дорогая моя Булочка, свет моих очей, моя сладкая нямочка, мой второй сисястый размер! Я хотела поддержать тебя в эту трудную минуту, поскольку у тебя рак, а также тяжелый феминизм головного мозга. С такими неизлечимыми заболеваниями ты вряд ли долго проживешь. Вот тебе мои пушистые лапки и моя задница, думай обо мне, моя золотая девочка, люблю тебя, твоя Сасаки».

Илона вышла под твинком и набрала: «Швабру себе засунь, дегенерат». Она снова улетела в бан, за обход бана.

Паша быстро заснул, Вован почти всю ночь лежал на диване и вспоминал Булочку. Год назад он отправил ей фото пустого пляжа и написал: «Приезжай, я тебя трахну». Она прислала фото бухты на рассвете, с синими вулканами, на которых лежали розоватые снежные шапки, и подписала: «А у нас океан». Увидев его, Вован решил, что Фудзияма, пожалуй, сосет у камчатских гор. Булочка училась на специальности «Экология и природопользование». Она вполне могла стать местной гретой тунберг, поскольку отличалась повышенной тупорогостью, работоспособностью и раздутым ЧСВ. Булочка считала себя интерсекциональной феминисткой, не ела мяса, работала волонтером в собачьем приюте, состояла в партии Навального и защищала права ЛГБТ. То есть в свои двадцать два уже была отбитой на всю голову бабой, совсем не такой, на каких дрочил Вован. В его обычный рацион входили фото колхозных блондинок и трапов.

– Я вызвал тебе такси, – сказал Паша, склонившись над ним. Вован понял, что проспал.

Когда Вован выскочил из машины и рванул роллет наверх, он услышал за спиной голос Анжелы:

– Я десять минут тут стою и жду, ты совсем охуел? Если не можешь приходить вовремя, не забирай ключи.

«Ты специально приперлась без своих, чтобы вынести мне мозги, хуесоска?» – подумал Вован. И сказал: – Анжелочка, извини. Ты лучшая. Какие милые стразики. Очень оригинальное пальто.

– Купила на рынке в Ялте, всего за четыре тыщи, по уценке, – похвасталась Анжела, не поняв подкола. – И советую приходить вовремя, чтобы не пропустить наших первых покупателей. Это очень важно для бизнеса. И хватит надевать эти дебильные футболки, мне на тебя жаловались. Консультант обязан носить футболку и жилет с логотипом. Что у тебя там в стирке, меня не ебет: ты должен каждое утро надевать чистую униформу. Если что-то порвалось, говори мне, я выпишу. А то, что ты сейчас надел, поганит наш имидж. Наши основные покупатели – женщины, ты должен их уважать.

Отчитав сотрудника, Анжела отправилась завтракать в соседнюю шаурмичную. Вован, едва дыша, достал телефон и прочел сообщение Булочки: «Я рада, что ты показал всему форуму свое селфи. У тебя красивое, волевое лицо, но в следующий раз не забудь побриться».

Под ним висел комментарий Паши: «А я люблю волосатые лица». Ответить Вован не смог, так как жирная модерша Милена забанила его на две недели. Он сбегал в туалет, сфотографировал свой эрегированный член и послал Булочке в ЛС со словами: «Я тоже тебя люблю!» Котятки жалели забаныша и восхищались его задницей. Мидзако, казалось, забыла вчерашнее и написала, что хочет полапать эту крепкую жопку. Она долго ругалась с Булочкой, и обе получили бан на неделю. Вован был счастлив.

– А что у тебя с рукой? – спросила Анжела. Она всегда возникала из ниоткуда.

– Так я из-за этого и опоздал. В травме знаешь, какая очередь? Три часа сидел, но меня так и не приняли.

Анжела долго извинялась и отпустила его пораньше. Был довольно теплый солнечный день, Вован пешком добрался до автовокзала. Наверное, нужно было и правда заехать в травму, потому что рука порозовела и слегка опухла, а по краям раны появилось что-то желтое. Вован забежал по дороге в аптеку, купил бинты, салициловый спирт и антибиотик в виде порошка. Он размотал прилипшее полотенце на глазах у недовольных старушек, обработал рану и забинтовал себя как мог.

Дома ждал Маркиз с порванным ухом. Он всегда побеждал соседских котов, так что тут не обошлось без собаки. Вован продезинфицировал его ухо, слегка присыпал пенициллином и ласково поругал кота за то, что связался с какими-то сучками. Маркиз дергал раненым ухом и громко, недовольно урчал. Затем устроился на подушке хозяина и заснул. Вован лег рядом: Маркиз не любил, когда его будили и сгоняли с места.

Дом Вована тоже стоял на скале, но под трассой и намного ближе к пляжу. Он состоял из целых трех комнат, кухни и душа с туалетом, все это досталось ему по наследству от бабушки, санузел он сделал сам, на ремонт всего остального денег не хватало. Мебель была старая, на стенах и на полу пестрели белорусские ковры, выкинуть которые у внука не поднималась рука – бабуля их очень любила и вместе с ним ездила в Ялту покупать новые. Когда Вован делал селфи на полголовы, он всегда старался, чтобы ковры не попали в кадр.