Жестокий ангел - [98]

Это были ценные сведения, значит, Ниси все-таки могла стать для отца дойной коровкой — Родригу не оставит своего пацана подыхать на улице с голоду. Что ж, не зря он навестил Тиану: получил то, что хотел.

Глядя на осунувшееся лицо Жозиаса, Тиана жалела его.

— Может, тебе деньги нужны, возьми мое жалованье. Только что получила.

Жозиас снисходительно усмехнулся: что ему такое жалованье? Ему, который привык оставлять в ресторане не одно, а три-четыре жалованья за вечер! А есть у него есть и другие потребности, не только ресторан.

Но на ночь он с Тианой остался. Она была славная баба, и его тянуло к ней.

Сердце любящей женщины всегда вещун. Чем больше вглядывалась Тиана в лицо Жозиаса, тем отчетливее понимала, что он ведет нечистую, полную пороков жизнь. Значит... значит, и, его возвращение вполне может иметь и еще какую-то причину... Сердце Тианы заныло от дурного предчувствия.

— Знаешь, — неожиданно сказала она, — прежде чем что-нибудь тут натворить, подумай обо мне. Я — единственный человек, которому ты небезразличен.

И Жозиас понял, что это правда. Однако эта правда ничего не меняла в его жизни. Пока ему необходимо было купить пистолет. А для этого ему нужны были деньги. И эти деньги должна была дать ему Алзира. Потому что получить обратно от этой семейки пистолет после того, как он грозил им там всем убийством, вряд ли получится.

И Жозиас продолжал терроризировать Алзиру, навещал Тиану и приглядывал за домом Апаресиды, соображая, когда ему лучше осуществить задуманное.

Между тем Тереза пыталась получить от Новаэса сведения о фирмах, которые принадлежат ей. Однако Руй, дожидаясь со дня на день совсем иного известия, тянул время, всячески увиливая от разговора.

Тереза даже привлекла к разговорам с Руем Фреду, но и Фреду ничего не мог добиться от заупрямившегося банкира.

— Ты должна пригрозить ему пленкой, мама, — сообщил ей Бруну. — Должна сказать, что отдашь ее на телевидение, что покажешь Конраду, — одним словом, пусть все знают, что банкир Новаэс пытался убить свою жену.

Но Тереза пока не решалась на это сильнодействующее средство, ей все казалось, что она добьется своего и более мирным путем. Ей претили насильственные меры. По ее мнению, методом террора и шантажа действовали только преступники вроде бывшего мужа Алзиры, который буквально сживал со свету несчастных соседей. Тереза очень сочувствовала Ниси и рассказала об их страхах Клотильде. От Клотильды о возвращении Жозиаса узнал и Родригу.

Упоминание о лысом крепыше всколыхнуло в Родригу недобрые чувства. Он вспомнил слова Паулы о сговоре между этим преступником и Ниси. Об опасности, которая грозит его жизни. Но сейчас опасность грозила жизни его ребенка, потому что Ниси жила в ненормальной обстановке, и он стал опять появляться в доме Аугусту, уговаривая Ниси переехать в особняк. Когда бы он ни приехал, он видел Жулиу, который непременно вертелся неподалеку от его жены. Ревнивого Родригу это крайне раздражало. Еще и по этой причине он страстно желал, чтобы Ниси уехала отсюда.

Но Ниси не поддавалась на уговоры. Как ни страшно ей было по временам в родительском доме, но здесь она чувствовала себя хозяйкой, здесь ее не унижали, не оскорбляли. Здесь к ней и ее будущему ребенку относятся с любовью. А Родригу? От Родригу она никогда не знала, чего ей ждать. Он мог выкинуть любой фортель, оправдать любой свой самый мерзкий поступок. С ним она теряла уверенность в себе, а без этой уверенности ей было невозможно. Словом, Ниси стояла как скала, и Родригу никак не мог ее сдвинуть с места.

Алзира старалась изо всех сил, чтобы дочке дома жилось поспокойнее. Она пошла и заняла денег для Жозиаса у Горети. Горети убеждала Алзиру, что не стоит идти на поводу у Жозиаса — от него деньгами не откупишься.

— Я и сама знаю, что это не выход. Но мне кажется, я его нашла, вот увидишь! — отвечала Алзира.

И Горети, жалея Алзиру, дала ей в долг. А Ниси внезапно переменила решение. Ей приснился ночью сеньор Эдуарду Медейрус, который сказал: «Я прощаю тебе твою вину, девочка. Возвращайся обратно в особняк. Подумай о своем ребенке!»

Как все беременные, Ниси стала страшно суеверной. Проснувшись, она долго лежала и думала о своем сне. Сеньор Эдуарду стоял как живой у нее перед глазами, и его слова звучали у нее в ушах. Наконец, она решила, что это повеление свыше и она должна его слушаться. Тем более что сеньор Эдуарду наконец-то простил ей ее невольную вину.

Когда она сообщила о своем новом решении матери, та только вздохнула: у молодежи всегда семь пятниц на неделе, но удерживать не стала — уж очень тут им всем неспокойно.

Ниси заторопилась с переездом, предупредила по телефону Эстелу, которая очень обрадовалась, и попросила Жулиу помочь ей с вещами. Луис-Карлус в этот день поехал куда-то с очередным клиентом.

Вернувшийся домой Родригу с изумлением увидел, как Жулиу несет Ниси на руках на второй этаж. У него даже глаза округлились от изумления и негодования. Ну и ну! В его-то доме!

— Не сметь! Не позволю! — начал он кричать вместо приветствия.

— Твоя жена плохо себя почувствовала, — отвечал ему Жулиу. — А если ты в чем-то ее подозреваешь, дружище, то судишь по себе.