Жестокий ангел - [88]

Родригу утешал ее, но, как ни странно, он был спокойнее всех. Видя, как бурно Паула в очередной раз отстаивает справедливость, он поверил, что она и на этот раз сумеет ее восстановить. Разумеется, он не рассчитывал, что неистовая Паула одолеет беспамятство матери, но считал, что она вполне справится с бычьим упорством отца. Они друг друга стоили, отец и дочь. И Родригу почему-то казалось, что превосходство на стороне молодости.

Между Родригу и Паулой было уже все договорено. Как только Родригу получает развод, они поженятся. И все было хорошо, Родригу совершенно другими глазами смотрел теперь на Паулу, видел в ней новые достоинства и по-иному оценивал поступки. В том, что раньше казалось ему только прихотью, он увидел безудержное стремлением к торжеству справедливости, и это примиряло его со многими чертами ее характера. Да, все было хорошо, но он только почему-то он не мог привести Паулу в свою спальню - туда, где пусть совсем недолгое время, но они были счастливы с Ниси. Ложась вечерами в постель, он невольно вспоминал ту, которую так долго отталкивал, не принимал, но в чьей любви и преданности никогда не сомневался. Она словно бы приникала к нему, обнимала и убаюкивала. Их физическая любовь с Ниси была проникновением и растворением друг в друге, а с Паулой — бешеной скачкой. С Паулой он чувствовал себя наездником на горячей норовистой кобылке, которая то вдруг хочет вывернуться в самый неподходящий момент, то вдруг неожиданно поддается. С ней он был всегда в напряжении, всегда настороже, а с Ниси... Днем он и не думал о ней, а по вечерам, в спальне, она просто нежно убаюкивала его, и он не мог привести туда Паулу.

Любовью с Паулой они занимались у нее в доме, в ее спальне, и там все казалось естественным: обжигающие поцелуи, бешеная страсть, после чего оба лежали побледневшие и обессиленные. Паула чувствовала себя победительницей и спрашивала:

— Ты же мой? Мой?

И Родригу одними губами отвечал: да. Родригу хотел сообщить об их решении и Рую. Он считал, что сделать это нужно как можно скорее хотя бы потому, что их решение продвинет дело Рикарду. Новаэс заберет назад свое обвинение, и брата отпустят.

Паула спешила гораздо меньше. Она чувствовала, что отец совсем не так податлив, как ей хотелось бы, и поэтому оттягивала время, тратя его на то, чтобы вернее подчинить себе Родригу. Ей хотелось, чтобы в ее пылкой страсти он нуждался как в наркотике.

И все-таки настал день, когда Паула сообщила отцу:

— Папа! Мы с Родригу собираемся пожениться!

Руй разыграл восторг.

— Как бы я хотел отпраздновать такую замечательную новость! — воскликнул он. — Устроить праздник, от души повеселиться. Но бедная моя Тереза! Мы отпразднуем все разом, когда она вернется из больницы, когда она все вспомнит! Сейчас это было бы просто кощунством, вы согласны?

— Разумеется, — поддержал его Родригу.

— Беря в жены Паулу, вы становитесь членом семьи Новаэс, — продолжал Руй, — а значит, вы, молодой человек, должны проникнуться ее интересами, они должны стать у нас общими.

— Именно на это я и рассчитываю, — охотно согласился Родригу.

— Очень рад, молодой человек, очень рад. Думаю, мы найдем с вами взаимопонимание, — продолжал Руй, внимательно глядя на Родригу.

— В первую очередь по вопросу, касающемуся моего брата, — сказал тот. — Я надеюсь, что в ближайшее время вы заберете назад свое обвинение, признав, что Рикарду не стрелял в вашу жену, что произошла крайне досадная случайность.

Руй почувствовал раздражение: наивность, доходящая до глупости, всегда его раздражала. Неужели эти сосунки думают, что он, матерый зубр, в угоду их дурацким скоропортящимся чувствам подставит свою шею под нож? Эти слюнявые иллюзии необходимо было рассеять немедленно.

— Неужели ты думаешь, что я собираюсь изменить свои показания? — спросил он, сразу же перейдя на «ты».— Ты что, мне не веришь? Не веришь, что досадная случайность произошла по вине твоего брата? — вид у него был крайне недовольный.

Родригу опешил. Он так уверовал в благополучный исход событий, что никак не думал, что будущий тесть станет настаивать на своем.

— Да, именно на это я и рассчитывал, — произнес он и выжидательно посмотрел на будущего тестя.

— Зря, — коротко подвел итог разговору. Руй.

Паула молчала, но глаза у нее сверкали: она не ждала, что отец так ее подставит. Однако поговорить с ним она собиралась наедине. Разговор как-то перестал клеиться, праздничное настроение улетучилось. Родригу посидел еще немного и | откланялся. Завтра они все обсудят с Паулой в офисе. Возвращаясь домой, Родригу чувствовал, что у него значительно поубавилось желания жениться на Пауле. Он видел, и как-то очень отчетливо, что, по существу, ему придется иметь дело с ее отцом, а тот будет постоянно ломать его под себя. И тем жестче, чем скандальнее у него репутация. Только при соблюдении законности нуждаются в сотрудниках, чтобы нарушать законы — нужны подручные. И Руй рано или поздно превратит его в такого подручного, чтобы осуществлять свои махинации.

В деловой жизни на него будет наседать Руй, а в семейной — Паула. Страсть — это, конечно, прекрасно, но это хорошо для любовницы, раз или два в месяц для разрядки, а жена — жена это совсем другое. Она не станет взнуздывать и пришпоривать. В общем, стоило обо всем как следует подумать.