Жестокие святые - [86]

– Война принудила нас жить в оскверненных местах, которые когда-то считались святыми.

Собор был выкрашен в черный цвет. Надя знала, что раньше, когда там находилась настоящая церковь, он выглядел по-другому. Фасад обвивали железные лозы и украшали расколотые статуи из гладкого камня, у которых оказались отрублены головы. У всех, кроме одной.

– Cholyok dagol, – тихо выругалась она.

Малахия проследил за ее взглядом и побледнел.

– Знаешь, если честно, я не знаю, как она уцелела.

– Не понимаю, врешь ты или нет, – устало сказала Надя.

Своятова Магдалина. Святая, которая считалась первым клириком. Надя не любила иронии.

Заморосил дождь. Ледяные, тяжелые капли врезались в кожу. Малахия посмотрел на небо. А затем наклонился, взял ее за руку и переплел их пальцы.

– Ты не прощен, – прошептала она.

– Знаю.

Она прикусила губу, сдерживая слезы, когда Малахия потянул ее за руку.

– С Париджахан и Рашидом все в порядке. Пойдем укроемся от дождя.

Надя последовала за ним в собор, стараясь отмахнуться от чувства, будто здание пожирает ее заживо.

Передняя оказалась выложена холодным черным мрамором. Дверь, ведущая в святилище, была черной с позолоченной окантовкой. Когда Малахия толкнул дверь, ее окутало чувство, что она направляется в ад, опускаясь все ниже и ниже с каждой открытой дверью. Но все же последовала за ним.

Стоило Наде вступить в святилище, как у нее перехватило дыхание. Малахия оглянулся на нее с легкой улыбкой на губах. Он успел переодеться, и сейчас на нем была длинная черная туника, подпоясанная золотым парчовым поясом. Теперь он больше походил на дворянина, будто и вправду был молодым королем.

Святилище оказалось огромным, с высокими сводчатыми потолками и резными колоннами, которые выдавали религиозное происхождение комнаты. Трон Падали стоял на золотых черепах, а в черном мраморном полу виднелись инкрустированные изображения костей. И в этом сочетании нечестивого и божественного была какая-то первобытная красота.

Свет просачивался сквозь высокие окна, смягчая резкие линии. Она чувствовала, как Малахия наблюдал за ней, пока осматривала святилище. Надя обходила инкрустированные в пол кости, а он перепрыгивал с одной на другую, как мальчишка.

– Скажи мне то, что ты так и не сказал при ведьме, – попросила она.

– Король пытается стать богом, – не поднимая глаз, произнес Малахия и перепрыгнул на следующую кость.

Услышав, как спокойно он об этом говорил, Надя судорожно вздохнула.

Словно в этом не было ничего необычного.

– «Богом» в моем представлении, а не в твоем, – добавил он, а затем пожал плечами. – Но кто знает? И да, именно я узнал, как этого добиться.

Он вздохнул, потирая лоб своими изящными татуированными пальцами. Надя задавалась вопросом – не единожды, – символом чего являлась эта татуировка, но сейчас задумалась, а не поздно ли узнавать ее значение.

– Это была всего лишь гипотеза. Да и количество магии, необходимое для того, чтобы воссоздать что-то подобное, оказалось настолько астрономическим, что я решил, будто это невозможно. Я понимал, что мне не следовало рассказывать кому-то об этом, но не сдержался. И вот мы здесь.

– Зачем ты искал что-то подобное?

– Из любопытства. – Он обвел рукой святилище. – Потому что видел, как разваливается Транавия, и подумал, что возможно… возможно, смогу все исправить. Возможно, смогу спасти умирающее королевство. Какой смысл обладать подобной силой и ничего с ней не делать…

Она никогда не считала его жадным до власти. А теперь задумалась, было ли это еще одной гранью его личности, которую он скрывал? Не приукрасил ли он свой образ так, что она вообще не знала его? И был ли этот идеализм – желание спасти умирающее королевство – настоящим.

Вот только… Он так старательно ковырял кожу на указательном пальце, что разодрал до крови. Поморщившись, Малахия сунул палец в рот, чтобы остановить кровотечение. Надя не думала, что глава ордена монстров, стремящийся к власти, будет волноваться или прыгать по плиткам пола своего мрачного дворца.

– Так, ты отрекся от трона? Сбежал от Стервятников?

– Я сбежал из Транавии, – поправил он. – Отречься невозможно. Трон будет моим, пока я не умру или кто-то не убьет меня.

Ее глаза сузились.

– Когда напали Стервятники…

– Да, я подумал, что они пришли за мной. Роза одна из тех, кто хочет, чтобы я освободил трон.

– Но ты их отослал?

– Это могло не сработать. Как я уже сказал, магия несовершенна, ведь в церкви они пытались убить и меня. Они могли отправиться за нами или убить остальных. Но нам повезло. Сбежав, я разрушил порядок и создал еще больший хаос. Не знаю… смогу ли управлять Стервятниками, как раньше. Никто и никогда не делал того, что сделал я.

Она нахмурилась.

– Ты ждешь от меня извинений за то, кто я есть, но ты их не услышишь. Мне казалось, я отыскал то, что положит конец этой войне и спасет Транавию. Но вместо этого зародил идею о неограниченной власти в голове человека, который вообще никогда не должен был об этом задумываться. Я сбежал, когда понял, что отказ воплотить все в жизнь приведет к моей казни. И тут я поступил как трус, признаю.

У Нади в груди разлилась такая сильная боль, что она вздрогнула.