Жестокие слова - [114]

— Ты отвратительная, выжившая из ума, пьяная старуха, — сказала Мирна.

— Я еще не пьяна.

Они допили заказанное и ушли, но прежде Рут передала Гамашу аккуратно сложенный и разглаженный по краям листок бумаги.

— Передай это тому пареньку, который вечно ходит за тобой следом.

Оливье смотрел из окна на Розу, которая неподвижно сидела на травке в ожидании Рут. А того, кого хотел увидеть Оливье, за окном не было.

* * *

Габри любопытнее всего было встретиться со святым. Винсентом Жильбером. Мирна побаивалась его, а в мире было не так уж много людей, которых она побаивалась. Старик Мюнден и Жена сказали, что его книга «Бытие» и его работа в Лапорте изменили их жизнь. И само собой разумеется, жизнь Шарли.

— Bonsoir, — нервно поздоровался Габри.

Он посмотрел на Винсента Жильбера. Воспитанный в католической вере, Габри провел бесконечные часы в церквях, где на витражных окнах были показаны мученические жизни и величественные смерти святых. Отойдя от церкви, он взял с собою одно: уверенность в том, что святые были хорошими ребятами.

— Что вы хотите? — спросил Марк Жильбер.

Он, его жена и мать стояли у дивана, образуя полукруг. Его отец, словно космический спутник, находился на отдаленной орбите. Габри ждал, что Винсент Жильбер успокоит сына, скажет, что гостя нужно встречать вежливо. Урезонит его.

Жильбер-старший молчал.

— Итак? — сказал Марк.

— Я приношу извинения, что не пришел познакомиться с вами раньше.

Марк фыркнул:

— Тут уже приезжал «Уэлкам вэгон»[77] и оставил нам посылочку.

— Марк, прошу тебя, — сказала Доминик. — Он наш сосед.

— Не по нашему выбору. Будь это в его власти, нас бы давно уже здесь не было.

И Габри не стал это отрицать. Это было верно. Их неприятности начались с появлением Жильберов. Но вот они обосновались здесь, и теперь что-то нужно было сказать.

— Я пришел извиниться, — сказал он, стоя в свой полный рост в шесть футов один дюйм. — Мне жаль, что я не сумел оказать вам надлежащее гостеприимство. И примите мои извинения в связи с подброшенным телом.

Да, это явно было неубедительно, как он того и опасался. Но по меньшей мере, он надеялся, что голос его звучал искренне.

— А почему сюда не пришел Оливье? — спросил Марк. — Не вы это сделали — с чего это вы извиняетесь?

— Марк, ну в самом деле, — сказала Доминик, — ты разве не видишь, как ему трудно это дается.

— Не вижу. Возможно, его подослал Оливье в надежде, что нас удастся убедить не подавать заявления в суд. Или не говорить всем, какой он псих.

— Оливье не псих, — сказал Габри, чувствуя, как у него начинает все дрожать внутри. — Он замечательный человек. Вы просто его не знаете.

— Это вы его не знаете, если говорите, что он замечательный. Разве станет замечательный человек подбрасывать труп в дом соседа?

— И это говорите вы!

Они встали друг против друга.

— Я не подбрасывал тело в частный дом, где оно могло до смерти напугать хозяев. Вот ведь в чем ужас.

— Оливье был спровоцирован на это. Он пробовал завязать с вами дружбу, когда вы только здесь появились, но потом вы попытались переманить наш персонал и открыть этот огромный отель и спа-салон.

— Десять номеров — что тут огромного?

— В Монреале — да, это капля в море. Но здесь у нас маленькая деревня. Мы долгое время жили себе тихо-спокойно. Вы приехали, и все это закончилось. Вы не сделали никаких попыток вписаться в нашу жизнь.

— Под «вписаться» вы имеете в виду посыпать голову пеплом и благодарить вас за то, что вы позволили нам жить здесь? — спросил Марк.

— Нет, я имею в виду проявить уважение к заведенному здесь порядку. К тому, над созданием чего люди трудились долгие годы.

— Вы что, хотите поднять разводной мост? — с отвращением сказал Марк. — Запереться в замке и никого в него не впускать?

— Это неправда. Большинство людей в Трех Соснах приезжие.

— Но вы принимаете только тех, кто следует вашим правилам. Кто делает то, что вас устраивает. Мы приехали сюда, чтобы осуществить нашу мечту, а вы возражаете против этого. Почему? Потому что это противоречит вашим интересам. Вы чувствуете в том, что мы делаем, угрозу, а потому хотите выставить нас отсюда. Да вы просто бандиты с вежливыми физиономиями!

Марк чуть ли не брызгал слюной.

Габри удивленно уставился на него:

— Но вы ведь не ждете, чтобы мы тут обрадовались тому, что вы делаете, верно? Почему вы приехали и намеренно огорчали людей, которые стали вашими соседями? Вы не хотели, чтобы мы были вашими друзьями? Вы должны были предвидеть такую реакцию Оливье.

— Предвидеть что? Что он подбросит труп в наш дом?

— Это отвратительно. Я вам уже сказал об этом. Но вы его спровоцировали. Всех нас спровоцировали. Мы хотели стать вашими друзьями, но вы воспротивились этому.

— Значит, вы готовы дружить с нами до определенной черты, да? Пока наши успехи скромны? Пока посетителей у нас немного, пока процедуры принимают единицы? Пока у нас маленький ресторанчик, если нам повезет? И никакой конкуренции с вами и Оливье?

— Верно, — сказал Габри.

Марк не нашел что на это сказать.

— Послушайте, как вы думаете, почему мы не делаем круассаны? — продолжил Габри. — Или пироги? И вообще какую-либо выпечку? Ведь мы могли бы. Я люблю этим заниматься. Но когда мы приехали, здесь уже работала пекарня Сары. Сара всю жизнь прожила в этой деревне. Эта пекарня принадлежала еще ее бабке. Поэтому мы вместо пекарни открыли бистро. И все наши круассаны, пироги и хлеб делает Сара. Мы приспособили наши мечты к уже существующим здесь, сбывшимся. Для нас было бы дешевле и интереснее самим заниматься выпечкой, но смысл же не в этом.