Жестокие игры - [2]

Коричневой бумагой.[i]

Разве недостаточно того, что я признался публично?

Суровое испытание

Март 2000 года Сейлем-Фоллз, Нью-Хэмпшир

Второй худший день в жизни Эдди Пибоди случился тогда, когда одновременно сломались и холодильник, и посудомоечная машина, как будто эти два агрегата были давними любовниками, не представлявшими себе жизни друг без друга. Для любого человека это суровое испытание, но учитывая, что Эдди являлась владелицей закусочной «Приятного аппетита!», поломка превращалась в катастрофу невиданных масштабов. Эдди стояла, прижав руки к металлической дверце большого холодильника, как будто могла одной силой веры заставить его мотор работать.

Решение, что важнее — здоровье или потеря потенциального дохода, далось непросто. Десять килограммов сухого льда — все, что могла предложить аптека, — роли не сыграли бы. Через несколько часов Эдди придется вылить подливку и куриный суп и выбросить тушеное мясо, приготовленное только сегодня утром.

— Похоже, — сказала она после некоторого размышления, — мне придется слепить снеговика.

— Сейчас? — удивилась Делайла, повар. Скрестив на груди сильные, как у кузнеца, руки, она нахмурилась. — Знаешь, Эдди, я никогда не слушала, как вокруг болтают, что ты немного чокнутая, но…

— Засуну его в холодильник. Может быть, еда не успеет испортиться, пока придет мастер.

— Снеговик растает, — возразила Делайла, но Эдди видела, что она обдумывает ее идею.

— Тогда мы вытрем воду и слепим нового.

— Надеюсь, посетителей ты не будешь в это вовлекать?

— Буду, — ответила Эдди. — Попрошу их нам помочь. Принесешь сапожки для Хло?

В десять утра в закусочной было малолюдно. Из шести столиков заняты были всего два: за одним сидела мама с малышкой, за которым какой-то мужчина делового вида смахивал с ноутбука крошки кекса. За стойкой ссутулились двое пожилых завсегдатаев, Стюарт и Уоллес. Они пили кофе и обсуждали последние местные новости, вычитанные в газете.

— Дамы и господа! — объявила Эдди. — Мы рады вам сообщить, что в нашем заведении начинается зимний карнавал. Первый этап — конкурс снеговых скульптур, и если вы все на минутку выйдете на задний двор, то мы сможем начать.

— Там чертовски холодно! — воскликнул Уоллес.

— Конечно, холодно. Иначе это был бы летний карнавал. Победитель конкурса получит… месяц бесплатных завтраков.

Стюарт с Уоллесом пожали плечами — хороший знак. Малышка запрыгала на сиденье, как попкорн на сковороде. Только мужчина остался безучастным. Когда остальные поспешили на улицу, Эдди подошла к его столику.

— Послушайте, — опередил ее бизнесмен, — я не хочу лепить снеговиков, понятно? Я пришел сюда только для того, чтобы позавтракать.

— А мы сейчас не обслуживаем клиентов. Мы лепим снеговиков.

Эдди подарила ему свою самую очаровательную улыбку.

Посетитель, похоже, растерялся. Он швырнул на стол деньги, взял свою куртку и ноутбук и поднялся.

— Вы все чокнутые!

Эдди посмотрела ему вслед.

— Да, — пробормотала она. — Так и говорят.

На улице Стюарт с Уоллесом, обмотавшись шарфами, сооружали огромного броненосца. Делайла вылепила из снега курочку, ножку ягненка и вьющуюся фасоль. Малышка, которую запихнули в зимний комбинезон серого цвета, лежала на спине, изображая ангела. Однажды Хло спросила: «Небеса выше или ниже того места, откуда падает снег?»

— Тебе чертовски повезло, — сказала Делайла, обращаясь к Эдди. — А если бы не было снега?

— Когда это у нас в марте не было снега? Кроме того, разве это называется «повезло»? «Повезло» — это если бы мастер пришел вчера.

Эдди как будто напророчила. Раздался мужской голос:

— Есть кто-нибудь?

— Мы здесь, на заднем дворе.

Эдди расстроилась, увидев вместо мастера по ремонту холодильников молодого полицейского. Тот как раз показался из-за угла.

— Привет, Оррен! Пришел выпить кофейку?

— Да нет, Эдди. Я тут по работе.

Эдди растерялась. Неужели бухгалтер уже успел донести в отдел здравоохранения? Но разве полицейский обладает достаточными полномочиями, чтобы заставить ее закрыть заведение? Не успела она высказать свои сомнения вслух, как полицейский продолжил:

— Речь идет о твоем отце, — покраснев, объяснил он. — Его арестовали.

Эдди с такой скоростью влетела в полицейский участок, что чуть не снесла двойные двери с петель. За ней ворвался морозный воздух.

— Святые угодники! — воскликнул дежурный сержант. — Надеюсь, Куртманш хорошо спрятался.

— Где он? — требовательно спросила Эдди.

— Дай угадаю. Наверное, укрылся в мужском туалете, в кабинке. Или просочился через пустые шкафчики в дежурку. — Сержант почесал подбородок. — Представь, я однажды спрятался в багажнике полицейской машины, когда моя жена вышла на тропу войны.

— Я имела в виду не офицера Куртманша, — сквозь зубы сказала Эдди, — а своего отца.

— А-а, Рой в обезьяннике. — Он поморщился, как будто что-то вспомнил. — Но если ты хочешь, чтобы его освободили, все равно придется побеседовать с Уэсом, поскольку это он его арестовал. — Дежурный снял трубку. — Присядь, Эдди. Я скажу, когда Уэс освободится.

Эдди нахмурилась.

— Уверена, я и сама узнаю. Скунса слышно по запаху, даже когда его еще не видно.

— Зачем же, Эдди, говорить так о человеке, который спас жизнь твоему отцу?