Жестокие игры - [53]

— Добрый вечер! — воскликнула она, радушно улыбаясь и протягивая мне красивую холеную руку. — Очень рада вас видеть!

— Здравствуйте! — ответил я и поцеловал ей руку, очень близко рассмотрев золотое кольцо с большим карат в пятьдесят (никак не меньше) великолепным изумрудом. И вообще, «цацек» на мадам было навешано придостаточно. Это и часы-браслет, и колье, и сережки. И все, заметьте, из превосходных изумрудов. Живут же буржуи! А тут, чтобы купить приглянувшееся обручальное кольцо с крохотным бриллиантом, я вынужден откладывать деньги с получки.

— Я вас таким себе и представляла, — сказала Верхорученко и загадочно помахала мне длинными ресницами.

— Сочувствую! — скорбно вздохнул я.

— Отчего же? — забеспокоился её правый глаз. Левый же оставался совершенно бесстрастным. Похоже, что у неё и полушарии «окрашены» в разные цвета, каждый работает в автономном режиме.

— Ну как же. Однажды нечто подобное я увидел во сне. Так потом, не поверите, больше месяца мучился бессонницей.

— Сережа, прекрати! — сказала Светлана строго, но глаза у неё смеялись от моей импровизации.

— Хорошо. Больше не буду, — сказал покорно. — Только не надо, Светлана Анатольевна, лишний раз подчеркивать — кто у кого под каблуком. Это негуманно.

— А вы интересный, — сказала «Миссис Мафиози — 99» серьезно и несколько удивленно. Она никак не предполагала, что такой великовозрастный дядя, следователь, да ещё генерал, может быть настолько несерьезен.

— Я такой, — тут же согласился.

— Говорят, что человек, подшучивающий над собой, обладает отменным нравственным здоровьем, — выдала мадам очередную глупость с очень умным видом.

— Опять, наверное, кто-то из великих? — спросил я.

— Что, простите? — теперь уже забеспокоился её левый глаз.

— Сейчас принято подстраховываться авторитетом великих людей. Ведь их трудно заподозрить в чем-то таком. Верно?

Лицо Людмилы Яковлевны слегка порозовело. Радушие на нем сменилось недоумением. Зеленый глаз потемнел, пропитавшись сомнениями относительно моего психического здоровья и нравственного благополучия, и стал походить на старое, сплошь затянутое тиной и ряской, болотце.

— Что же, пойдемте, — сухо сказала она, указав рукой направление. Повернулась и поплыла лебедушкой в конец банкетного зала, бережно, как до этого — радушие, неся свои сомнения и обиду. Ее самолюбию был причинен значительный урон, и мадам очень от этого страдала.

В зале были накрыты шесть столов, за которыми сидели преимущественно младшего и среднего возраста дамы и пожилые господа. Все они с любопытством, будто мы принадлежали к редкому виду млекопетающих, занесенному в красную книгу, нас рассматривали. В общем, это не так уж далеко от истины.

— Ты своими приколами сорвешь мне всю операцию! — горячо прошептала мне на ухо Светлана.

— Пусть знают наших, — прошептал я в ответ. — А то обвешалась дорогими «цацками», как ритуальное дерево аборигенов Таити — разноцветными ленточками, и думает, что она тут самая главная.

— Ты неисправим! — глубоко вздохнула моя невеста.

В это время мы достигли стола, за которым сидел представительный господин с очень значительным лицом.

Моя интуиция сделала стойку и тут же выдала — «Он!» Похоже, что и на этот раз она окажется права. За наше многолетнее сотрудничество она редко меня подводила.

При нашем появлении мужчина встал и оказался почти моего роста, одернул полы шикарного пиджака, неуловимым движением поправил модный галстук и стал совсем походить на героя симпатичной открытки с легкомысленной надписью: «Люби меня, как я тебя».

— Знакомтесь, — сказала «Миссис Мафиози». Ее лицо все ещё было обиженным и потерянным, как у лишенного сладкого капризного мальчика.

— Владислав Юрьевич, — сказал он, протягивая мне руку.

— Сергей Иванович, — ответил, пожимая её. — А это, — я указал на Светлану, — если верить упорным слухам моих сослуживцев, — моя невеста Светлана Анатольевна.

Владислав Юрьевич усмехнулся, а его глаза, устремленные на Светлану, вспыхнули восхищением, а рот — белозубой улыбкой. Он поспешно, даже слишком поспешно, чем того предусматривал этикет, схватил её руку и запечатлел на ней очень откровенный поцелуй. Ни фига, блин, заявочки! Это мне очень не понравилось. По моему телу разом забродили мощные флюиды, возбуждая ревность и ещё что-то очень темное и очень тяжелое. И я понял, что этому господину с пошлой открытки ничего хорошего из общения со мной не светит. Я был готов даже в этом поклясться. Ага.

— Я вам откровенно завидую, Сергей Иванович! — сказал он, с сожалением отпуская руку Светланы.

Еще бы он мне не завидовал, когда даже я сам себе завидую. Это вам не какая-то там мадам Верхорученко — «Миссис Вторсырье», у которой одна оболочка и осталась. Это Светлана Козицина в скором будущем Иванова — и этим все сказано. Еще бы он мне не завидовал.

Но вслух сказал глубокомысленно:

— Поживем — увидим, есть ли тут чему завидовать. Может быть это лишь фикция, обман, фантом, мираж в пустыне. А при приближении он тут же растает.

— Светлана Анатольевна, вам с будущем мужем некогда будет скучать, — сказал с улыбкой Владислав Юрьевич.

— Это точно, — вздохнула она и улыбнулась в ответ.