Жестокие игры - [39]

— Не надо, — раздался откуда-то из под потолка знакомый скриповатый голос. — Чего уж тут ага... Если человек хочет того... Встретиться хочет. То, чего уж тут... Ведите.

Голос вне всякого сомнения принадлежал пламенному «оратору» и ярому борцу за утверждение идеалов пещерного капитализма на всей огромной территории нашей с вами, дорогой читатель, Родины Виктору Ильичу Сосновскому. Он один, да ещё разве — наш Всенародноизбранный, мог так вот — четко и ясно выражать свои мысли.

А это означало лишь одно — в моей карьере разведчика начинался новый этап.

Глава вторая: Козицина. Салон «Зимняя вишня».

Время от времени ловлю на себе какой-то странный, неподвижный взгляд Сережи, и мне становится не по себе. И счастье мое кажется таким зыбким, текучим — просочится вот так, сквозь пальцы, и все. Он будто сравнивает меня с ней, с Катей. Неужели он до сих пор её любит?

«Нет-нет, он любит меня. Только меня одну. А её он помнит. И это вполне естественно. Это даже хорошо, что он у меня такой», — пытаюсь я убедить себя в такие минуты. Но у меня плохо получается. Так становится холодно, так болит душа, что хочется убежать куда-нибудь подальше от всех и хорошенько выплакать и эту боль, и эти сомнения.

Я стала верить в судьбу. Убеждена, что все значительные события в нашей жизни заранее предопределены и от нашей воли не зависят. Сережа — моя судьба. Без него у меня нет и ничего не может быть впереди. И совсем неважно поженимся мы или нет. Даже если все расстроится, то он все равно до конца дней моих будет у меня вот здесь вот, в моей душе, как был до нашей помолвки и как есть сейчас. Это я знаю точно. Наша встреча была предначертана судьбой. Потому, очевидно, до двадцати пяти лет я почти не замечала мужчин. Ну есть они и есть, какое мне до них дело. Когда впервые увидела Сережу, то мне он показался поначалу очень несерьезным, даже вызвал легкое раздражение. Я ещё подумала тогда: «Как можно в таком возрасте быть таким несерьезным?!» А потом... Потом, как в омут с головой. Даже стало страшно. Поняла, что это навсегда. Такая уж я ненормальная. И мне совсем неважно было тогда — любит ли он кого, женат ли? Важно, что я его любила. Это потом узнала, что он женат второй раз. От первого брака имеет сына, а от второго — дочку, что безумно любит свою жену. Как же я завидовала его Екатерине, как хотела на неё походить. Постоянно сравнивала себя с ней и почти всегда проигрывала в этом сравнении. Мы были с ней совершенно разные. Она — красивая, статная, женственная, с мягкими, плавными движениями и теплым светом зеленоватых глаз — была для меня недостижимым идеалом женщины. Я же вся сотканна из противоречий. В душе была наивной и мечтательной Марианной виконтессой Дальской. В жизни — педантичной, строгой, деловой и постоянно комплексующей. Еще в школе девчонки меня называли сухарем. Я страшно обижалась, плакала, убеждала, что я не такая. А потом свыклась с этим. Сухарь, так сухарь. Какая, в принципе, разница.

Слух о нашей помолвке быстро распространился по управлению. Мои сослуживицы отчего-то считали своим долгом поздравить меня. Многие делали испуганные глаза и непременно спрашивали — не пугает ли меня разница в возрасте? Я с беспечной улыбкой отвечала, что нет, не пугает. Уж эти мне сочувствующие! Они, что, думали этим вопросом посеять в моей душе сомнения? Какая глупость! И потом, я убеждена, что возраст — это не состояние тела, а состояние души. А Сережа, он... А, да что об этом говорить! Мне часто кажется, что во многих житейских вопросах я гораздо старше его и опытней.

Теперь мы каждый вечер забираем Верочку из детского сада и все вечера проводим втроем. Никогда не думала, что это может быть так замечательно. Верочка искренне ко мне привязалась, как, впрочем, и я к ней.

Чувствую, что во мне самой уже зародилась новая жизнь. Нет, никаких пока симптомов. Просто, чувствую, что это так и есть. И все. Неужели же я скоро стану матерью?! К этой мысли мне надо ещё привыкнуть. Сейчас вновь много говорят о эмансипации, феминизации и прочем. Появилось даже направление моды — деловой стиль. А деловые и независимые красавицы, стали примером для подражания многих девушек. Я и сама до недавнего времени считала, что сделать карьеру — значит утвердить себя в жизни, отстоять свою независимость. И лишь сейчас понимаю — до чего это глупо и наивно. Да кому она нужна — наша независимость? По моему, счастье женщины как раз в другом. Неужели же сделать карьеру для женщины гораздо важнее и ценнее, чем родить детей и воспитать из них хороших людей? Никогда с этим не соглашусь. Уверена, что женщина, достигшая самых заоблачных высот политического и делового олимпа, будет чувствовать себя одинокой и несчастной, если у ней нет хорошей и дружной семьи, внимания и любви мужа и детей, если ей не о ком заботиться. О каком равноправии с мужчинами можно говорить, когда женщины по природе своей другие. Ведь именно нам Создатель дал высокое право передавать эстафету жизни новому поколению. По сравнению с этим все заслуги мужчин настолько малы и ничтожны, что и говорить о них не стоит. Деловая женщина также противоестественна природе, как дымная фабрика или химический завод её, природу эту, отравляющие. Не знаю, может быть я и ошибаюсь, но сейчас я думаю именно так.