Жестокие игры - [10]
Хватит. Ухожу.
Кай. Она была похожа на кошку… Ту самую… А может быть, и на тебя, немножко? (Хватает ее за руку.)
Девица. Ты что, с ума сошел, подонок?
Кай (ударяет ее по лицу). Не уходи! (Обнимает ее.)
Девица. Ну ты дождешься… (Идет к двери.)
Кай (кричит ей вслед). Не уходи…
Девица быстро уходит.
Кай снова включает магнитофон и, как бы наперекор неистовой музыке, медленно, как слепой, кружится не в такт по комнате.
Затемнение.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Поселок нефтеразведочной экспедиции. Вторая половина июля. Комната Земцовых. По-прежнему все здесь в беспорядке, но сегодня более, чем обычно. Утренний час, но жара уже наступила. Маша укладывает вещи в мешок, Ловейко рядом, наблюдает.
Ловейко. Помочь?
Маша. Не мешай. (Не сразу.) Сам-то уложился?
Ловейко. Готов на выход. (Поглядел в окно.) Беда… С Мишкой не простимся.
Маша. У врача здесь своего времени нет. Три года в ожидании провела.
Ловейко. Положим, и он тебя по три месяца ожидал.
Маша. Три месяца – не беда. Каждый вечер ждать – вот горе.
Ловейко. Ладно, не грусти. Наша жизнь начинается. Походная! Раскрылась клеточка-то…
Маша. Мать я все же. Какая ни есть, а мать.
Ловейко. Особой беды не вижу. Дитя в яслях нежится. И Нелька – помощь. А ты – насквозь геолог.
Маша. Со стороны-то все просто.
Ловейко. Оставалась бы тогда.
Маша. Зря беседуешь, Ловейко. Главный мой интерес там сосредоточен – на этом Тужке! Сомнительным его окрестили? Ладно! Но если нефти там нет, то и это я доказать должна! Вернусь и заявлю – ошиблась. И под этим моя подпись будет.
Ловейко (восхищенно смотрит на нее). Что ни скажи – весело с тобой.
Маша. Рад, что едешь-то?
Ловейко. А то нет. С утра на тебя любоваться буду. До глубокой ночи.
Маша (сурово). А вот взгляд этот, которым на меня глядишь сейчас, откинь. Он тебя ни к чему не приведет, понял?
Ловейко. А я со своими хворостями и не рассчитываю, Земцова. Если бы ты меня, предположим, обняла, я бы тут же от кашля помер.
Маша. Не гарантируй. Когда геолог в деле, от него болезни, как от чумного, бегут. Боюсь, преобразишься ты на Тужке, Ловейко.
Ловейко. Приятно, что с улыбкой обещаешь мне это, Машенька…
Маша. Одна беда – улыбка у меня не многообещающая. (Помолчав.) Ладно, закрыли эту тему.
Ловейко. До времени. (Усмехнулся.) Я человек несообразный.
Входит Неля. На руках у нее Леся. Закутанная.
Неля (огляделась). А Миша… так и не вернулся?
Маша. Зачем Леську-то притащила?
Неля. Попрощаться с вами.
Маша. Да я уж вчера в яслях простилась.
Неля. То вчера было. А уходите-то сегодня. На несколько месяцев, может. Еще прощайтесь.
Маша. Небось из больницы с дежурства сбежала?
Неля. У меня подменка есть. А Леся накормленная. (Укладывает ее в старую колыбельку.) Выросла-то красотка: не помещается почти.
Ловейко. Вертолет через полчаса будет. Зайду я. (Уходит.)
Неля (посмотрела ему вслед). Лекарств себе в дорогу небось полный чемодан взял. Целый час вчера возле аптеки ошивался.
Маша (пристально глядит на Нелю). А вот интересно…
Неля. Ну?…
Маша. А ты любишь меня, Неля?
Неля (не сразу). Как вы прямо вопрос ставите.
Маша. Не любишь. Жалко, девочка. Но все равно ты за Мишкой тут следи: не оставляй одного-то… Он, конечно, человек веселый, но со злостью одиночество переносит.
Неля. А я сама до всего додумаюсь. Если откровенно, то я не глупая. Может, заметили?
В комнату входит Мишка. По-дорожному одет, с рюкзаком.
Мишка. Привет трудящимся! Рад видеть! Гляди, Маш, сколько я уток настрелял – зажарим тебе в дорогу… (Оглянулся.) Леська почему тут?
Неля. С матерью проститься явилась.
Мишка. Сегодня-то почему? Завтра ведь уезжаете…
Маша. Изменилось, Мишечкин, сегодня уходим. Через полчаса.
Мишка (помолчав). Ясно. (Берет утку, рассматривает.) Зря я их жизни лишил. (Вдруг с яростью сбрасывает рюкзак на пол.) Вот уродство!
Маша. Инструменты не побей.
Мишка. Как нескладно-то.
Неля (неловко). Я в лавку… (Выбегает.)
Мишка. И не простимся. Сгорела наша с тобой ночь.
Маша. Ладно. Забудем.
Мишка. А я и так почти все забыл. Как встретил тебя. Как с ума сходил. И ты какая тогда была. Одно теперь помню – как прощаемся.
Маша (провела рукой по его волосам). Не в пору тебе плакаться, Мишечкин. Ты у нас железный молодец.
Мишка. Это есть. (Опустился на кровать.) Устал только очень за пять дней. Операция тяжелая случилась: еле на свет вернул шулера одного.
Маша. Почему… шулера?
Мишка. Всех в карты обыгрывал. Мне на прощание начальник их поисковый говорит: «Ну, доктор, благодарим, не ждали, что вы его нам в живых оставите – теперь всех по миру пустит».
Маша. Дурачок ты мой.
Мишка. И отчего ты больше не любишь меня?…
Маша. Не приучена в эти игры играть.
Мишка. Не прибедняйся, кое-что мне помнится.
Маша. Возможно. Болтать не люблю только.
Мишка. Денька на два навестишь, может быть?
Маша. Вряд ли, Мишечкин, по болотам добираться дня три уйдет.
Мишка. Выходит, на одного Ловейку надежда: начнет помирать – в гости к вам лечить его прилечу.
Маша. Навряд. Там, на воле, встрепенется он.
Мишка (помолчав). Знаешь, Марья, неосторожно ты к жизни относишься.
Маша. А мы с тобой, Мишечкин, только в гробу осторожными будем.
Мишка. Дошутишься… И не поняла меня – я не о смерти. К людям ты неосторожна… Игры много, Машенька. И на людей как-то не оглядываешься, не берешь на заметку. А жизнь внимательности требует. Отчета, так скажем.
С тех пор как в 1947 году Алексей Арбузов написал второй вариант легендарной пьесы, первая версия «Тани» навсегда исчезла с подмостков. Классическим стал сюжет второй вариации: Таня, влюбленная в Германа, хочет жить только для него и бросает медицинский институт. Но Герман влюбляется в другую. Потеряв мужа и ребенка, Таня находит в себе силы начать новую жизнь. Становится врачом, едет работать на Дальний Восток, где встречает настоящую любовь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие происходит в 1941 году. Провинциальная деревня в Иркутской области на берегу реки Ангары объединила людей с разными судьбами из разных иголков России: Москва, Леннград, Челябинск. Первая любовь, мужская дружба, тихое семейное счастье, брак без любви – все это и многое другое предстает перед нами в пьессе. Все началовь в тот день, когда познакомил любимую девушку с лучшим другом… а может быть раньше? Нелепая шутка, сказанная в сердцах перечеркнула жизнь троих людей. Но вначале кажется, что счастье рядом, ведь "люди на земле должны быть счастливы – это факт".
Это история двух людей, одному из которых "уже шестьдесят", а другой – "нет еще восьмидесяти", встретившихся случайно, но не случайно полюбивших друг друга… В пьесе участвуют только два актера. Элегантная, с претензией на модную оригинальность – как в одежде, так и в манере поведения, особа – на самом деле легко ранимая, немолодая женщина, сохранившая искренность и глубину чувств, душевную красоту и благородство… Взбалмошная сумасбродка на поверку оказывается обаятельной и остроумной собеседницей, убивающей наповал доводами, которым нельзя отказать в своеобразной логике, умеющей перенять и едко высмеять тон партнера, полностью перехватить инициативу, то есть "вести в счете" до конца "тайма"…
Действие пьесы разворачивается в предвоенные и военные годы, главные герои – молодые люди, будущие медики, потом ставшие врачами, принявшие на себя огромную нагрузку врачей на войне. Не менее трудно и всем остальным героям, даже тем, кто не имеел отношения к медицине. Лихое военное время стало проверкой для всех и для всего. Выдержит ли любовь испытание разлукой, выдержит ли дружба червоточину предательства, выдержит ли организм непосильную работу… И крепкий парень, надежда курса, мечется в терзаниях и сомнениях, мучая себя и близких, а щупленькая пигалица тащит на себе сверхурочную работу, заботу о ребенке, груз тоски по любимому.
Действие начинается во время блокады Ленинграда. Но пьесса менее всего о войне – это притча о любви, лишенная каких бы то ни было определенных временных и пространственных границ. Пьеса Арбузова – лишь повод поразмышлять о вечных ценностях. Притчевость постановки пьессы подчеркивают декорации. Представьте, первая "военно-блокадная" часть спектакля разыгрывается в ослепительно белом интерьере – ни одного цветного пятна. Белая кровать и тумбочка, белые валенки и телогрейки – белый как чистый лист бумаги мир.