Жестокие ангелы - [11]

Шрифт
Интервал

Джо понадобилась минута, чтобы переварить сказанное. Она только плотнее завернулась в пальто и наблюдала за приближением берега, увенчанного кронами вечнозелёных деревьев.

— Вы были подругами? — наконец спросила она.

Я моргнула. Как можно объяснить свои отношения с тем, кто служил под твоим началом больше двадцати лет? Как распутать паутину, в которой переплелись долг и любовь?

Как можно объяснить свои отношения с тем, кто спас тебе жизнь?

— Да, — ответила я, потому что так было проще всего. — Мы были подругами.

— В таком случае я сожалею, что ты её потеряла.

— Благодарю, — произнесла я излишне любезным тоном. Я наблюдала, как Джо вверх-вниз покачивала ногой, отстукивая каблуком по полу какой-то тревожный ритм. Судя по всему, она ещё не исчерпала себя.

— И ты тоже этим занималась? Когда была стражем, ты тоже работала аналитиком?

Я вздохнула. За этот допрос с пристрастием мне было некого винить, кроме самой себя.

— Нет. Я была полевым командиром.

— Папа никогда нам не говорил, — подчеркнула Джо.

— Знаю, — согласилась я.

Красный каблук её сапога громко стучал об пол. У меня задёргался глаз. Ещё один звук всплыл из глубин моей памяти. Я почувствовала, как он режет слух, как действует на всё моё существо. Громкий стук. Я ощутила запах гари.

— Однако они так никогда и не покинули нас, — проговорила Джо. — Стражи. Их дух всё время витал в воздухе. Так бывает, когда чувствуешь запах, но никак не поймёшь, откуда его принесло.

Тот запах. Гарь. Я знала, откуда он пришёл — из прошлого. Останься. Останься со своей дочерью. Я вздохнула:

— Ладно, Джо. Ты права. Нам следовало сказать тебе. Прости.

Она не поверила мне, но успокоилась, и в это мгновение я не желала большего. Позже я буду сожалеть об этом. В тот момент уже сожалела. Следовало ехать одной. Моя семья здесь совершенно ни при чём.

Мы высадились из вагона в Международном транзитном порту Эшланд. Его заполонили люди, робокары и автоматические приспособления обеспечения безопасности. Гул самолётов перекрывал волну тысяч голосов.

Я крепко обняла дочь в проходе под аркой между платформами и выходами к самолётам. Джо обняла меня в ответ, прижавшись лицом к моему плечу, и я почувствовала, что её захлестнула волна любви и нежности, поток теплоты, растапливающий холод. Я долго не отпускала её, и она позволила мне уйти.

Она отпрянула и осталась на расстоянии вытянутой руки от меня. В ней всё ещё жила маленькая девочка, и теперь её вполне можно было разглядеть, если знать, как проникнуть за щит бледно-голубых глаз, обманчивое выражение которых выдавало искушённую и умудрённую опытом женщину.

— Ты же позвонишь, правда? — искренне спросила она. — Скажи, что не уедешь, не позвонив.

— Я никуда не собираюсь уезжать, Джо.

Её лицо выражало недоверие, и мне захотелось взять свои слова обратно. Джо ушла, пробираясь через толпу, уверенно и не оглядываясь назад.

Я стояла на том же месте, пока всё тепло её объятий не остыло, превратившись в новый пласт льда внутри меня.

Я могла бы вернуться. Я могла сказать, что это не важно, и вернуться домой. Я была не у дел. Я была свободна. Эта война (если это была война) — для других людей. Я была слишком стара, слишком изранена, слишком долго далека от всего этого.

Но я шагнула в поезд, идущий в Чикаго. Я нашла свободное место у круглого окна в вагоне первого класса и наблюдала, как мимо проносятся неясные образы и расплывчатые серо-зелёные очертания мира, который я только что покинула.

Глава 4

ТЕРЕЗА

Чикаго — второй по значению город, Город номер два. Факт, служащий постоянным источником раздражения. Вечно юное, младшее дитя, оно заслужило славу шумного, громогласного, непокорного и гордящегося собой даже в поражении. Во времена войн на Великих озёрах Чикаго не отгородился от них, как Торонто, и не менял своих позиций несчётное количество раз, как Детройт. Чикаго оставался верным своим собственным традициям и распахивал свои ворота перед всеми, превратившись в свободный порт, где было позволено всё, за исключением грубого вмешательства в чужие дела.

Сейчас это один из самых высотных городов мира, место с лазерным светом и живущими солнечной энергией башнями: беломраморными, песчано-рыжими, гранитно-розовыми, хрустально-прозрачными, алмазными, рубиновыми, янтарными, изумрудными и сапфировыми. Вагоны канатной дороги, надземные поезда на магнитной подвеске и пешеходные переходы со стенами из закалённого стекла соединяют эти башни друг с другом. Эта блестящая городская паутина растянута над руинами старого, приникшего к земле города с заброшенными парками и другими древностями. Некоторые из таких районов — живущие собственной жизнью анклавы — существуют в сумеречном свете нового города, а в других постепенно разрушаются памятники прошлого, как значительные, так и не очень. Толпы людей наводняют эти призрачные места на Хеллоуин и в День святого Валентина, соперничая с потоками народа, заполняющими Новый Орлеан в День Екатерины.

Среди самых живучих призраков — Юнион Стэйшн.

— Вниманию пассажиров: Юнион Стэйшн — действующая зона рекламы и объявлений. Если вы не желаете вводить / загружать / получать персональные объявления, пожалуйста, отключите все устройства ввода данных.


Рекомендуем почитать
Обман на Орд Мантелле

Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.


Жемчужины в песке

При упоминании о легендарных драконах, бывших, предположительно, в четыре или пять раз больше, чем самые старые банты, несколько посетителей крохотной таверны удаленной заставы притихли. Большинство их отмахнулось от заявления мон-каламари, пробурчав, что тот напился или же хватил солнечный удар – а то и все сразу. Но кое-кто навострил уши, как сделали то двое в плащах в конце кантины. Едва заслышав слово «крайт», Даск Мистфлаер распахнула свое пустынное одеяние,...


Дантуинские развалины

Империя узнает, что у Альянса Повстанцев есть голокрон, в котором содержатся имена всех агентов и друзей повстанцев в Империи. Дарт Вейдер поручает инквизитору любой ценой достать этот голокрон. Повстанцы же отправляют своего агента вернуть голокрон на главную базу.


Йода: Свидание с тьмой

В разгар Войн Клонов мастер-джедай Йода вновь должен встретиться с одним из величайших своих противников — графом Дуку…Яростные Войны клонов довели Республику до грани катастрофы. В ходе жестокой битвы одному из рыцарей-джедаев сохранили жизнь, чтобы он мог доставить на Корускант послание на имя Йоды. По-видимому, Дуку хочет мира и требует встречи. Маловероятно, что вероломный граф искренен, но на кону миллионы жизней, и у Йоды нет выбора.Встреча состоится на планете Вжун, пропитанной темной стороной. Более трудной задачи нельзя и представить.


Медстар I. Военные хирурги

Дилогия, изображающая период Войн клонов не то чтобы с неожиданной, но все же с довольно непривычной стороны. Главными героями стали не джедаи, не солдаты и не наёмники, а обычные, в общем-то, врачи, разворачивающие свои передвижные госпитали прямо в зоне боевых действий.Хирург, маскирующий своё отчаяние за едкими остротами; врач-забрак, который глядит в лицо смерти с высоко поднятой головой, изливая чувства в прекрасной музыке; медсестра, увлеченная работой, а также доктором-коллегой; падаван-целитель, впервые посланная на задание без учителя… Все они — крохотная бригада полевых врачей, отправленная на на отдалённую, хотя и довольно важную планету Дронгар, где кипит бой за обладание бесценным лечебным растением, а мед-эвакуаторы непрерывно подвозят раненых бойцов — как клонов, так и обычных солдат.И пока одни сражаются за жизни выживших, другие втихую наживаются на войне — как с помощью операций на черном рынке, так и манипулируя ходом самих сражений.


Мятежники Акорны

Шестой из цикла романов о девушке-единороге Акорне.


Ускользающая тень

Ослепительный солнечный свет губителен для жителей планеты Каллеспа. В подземных пещерах, освещенных фосфоресцирующими грибами, не прекращается война между племенами за приграничные территории — бесплодные земли, сталактитовые леса и бездонные озера. Эскаранка Орна, храбрый воин Кадрового состава, попадает в плен и оказывается в тюрьме. Изматывающая работа в кузнице лишь заглушает тоску по мужу и сыну, но не лечит. Во что бы то ни стало Орна должна вырваться из гуртского плена. Однако возвращение домой оборачивается полной катастрофой.


Вне корпорации

Узнав о своей неизлечимой болезни, Джастин Корд, один из богатейших людей Америки, решился на криозаморозку. В специальной капсуле с соблюдением строжайшей тайны его поместили в заброшенную шахту. Спустя триста лет Корда обнаружили, оживили, омолодили, а заодно избавили от смертельной болезни. Он мгновенно стал самым знаменитым во Вселенной и к тому же невероятно богатым. Джастин любит и любим, у него есть друзья, он живет в роскошном доме и наслаждается достижениями науки и техники нового мира. Но со временем он понимает, что люди, сумевшие решить проблему старения и добиться абсолютного здоровья, едва появившись на свет, уже зависимы, им не дано распоряжаться своей судьбой, за них все решает система, в которую они инкорпорированы.


Свет далекой Земли

В грузовом отсеке космического корабля виленджи два примитивных создания, оптовик из Чикаго Маркус Уокер и собака Джордж, которая была научена говорить для увеличения её цены, вместе с другими захваченными разумными существами с разных планет были отправлены в более цивилизованные части космоса, где широко популярен рынок инопланетных «домашних питомцев». И хотя всем пленникам удается бежать, радоваться рано, ведь они находятся в миллиардах миль от своих родных миров без единой подсказки, куда им двигаться во Вселенной — вверх, вниз, влево или вправо.


Сквозь призму световых лет

Марк Уокер быстро заскучал на гостеприимной, высокоразвитой планете своих спасителей серематов. Одолевала тоска по дому, и угнетало бесцельное существование. Наконец ему пришло в голову сделать своей профессией то, что на Земле было его хобби, — он решил заняться кулинарией на планете, где вся еда производится синтезаторами. Упорный труд увенчался успехом — Марк поразил своим искусством не только коренных жителей Серематена, но и обитателей других планет. И был приглашен в качестве повара на планету Нийю.