Жестокие ангелы - [10]
Но ни камешек в моём сердце, ни холодный взгляд Бьянки на моём затылке не покидали меня.
— У тебя подёргивается глаз.
Я резко обернулась и уставилась на Джо, которая в ответ состроила мне гримасу. С небольшими рюкзаками за спиной, свалив в кучу рядом с собой багаж Джо, мы стояли на платформе в ожидании вагона канатной дороги.
Снаружи налетевший с озера ветер трепал прозрачные защитные экраны, но здесь, внутри, нам было тепло и уютно, и мы могли без всякого риска наблюдать сильный шторм, разбушевавшийся на озере Верхнее. Платформа была полностью в нашем с Джо распоряжении. Поездка по канатной дороге в такой день — не для слабонервных. А мне даже нравились серо-стальное небо и волны, неистово пляшущие под музыку ветра.
Когда-то на Великих озёрах велись войны. Грязные и отвратительные — войнушки, в которых была замешана контрабанда. Во время которых взрывали трубопроводы, голодали местные жители и процветал рабский труд. Это сейчас моя семья мирно существует на искусственном островке посреди озера, где архитекторы воплотили в жизнь своё увлечение закалённым стеклом и прессованным деревом, потому что считали: раз вы решили поселиться посреди озера, то это ради наслаждения его видами. Вот они и хотели быть уверенными в том, что вы получите от созерцания максимум удовольствия.
Под нами вздымались серые волны, но вдалеке можно было разглядеть тёмно-зелёный и красный цвета поросших лесом утёсов. Скоро они побелеют от снега, как та череда облаков, застрявшая, как в ловушке, между небом и водой.
— Ну, скажешь мне, наконец, кто такая эта Бьянка?
Джо скрестила на груди руки. Её длинные светлые волосы были уложены на макушке в замысловатую причёску из искусно завитых локонов с красноватыми кончиками. Она отказалась надеть шляпу и сильно куталась в пальто чёрного цвета, составлявшего абсолютный контраст её неестественно светлой матовой коже. Облегающие красные сапоги делали её ноги ещё стройнее, а красный шарф больше привлекал внимание к её тонкой шее, чем согревал. Я бы не сказала, что выглядело это красиво, но завораживающе — да. Как и её речи.
— Папа всегда велел нам избегать вопросов о стражах, нельзя было спрашивать ни о чём, — продолжала Джо. — Он велел нам позволить тебе заниматься миротворческой деятельностью. Именно в этом состояла твоя работа. Примирять. — Джо вскинула голову. — И как же это удаётся?
— Джо… — начала я, но прибыл состав — вереница вагонов, разноцветных и подвижных, висящих на белой паутине, натянутой от башни к башне над неспокойными водами озера.
Двери плавно раздвинулись, и из вагона выбралось несколько пассажиров. Мы шагнули внутрь, продемонстрировав перед мониторами на двери свои ладони. Я направилась к местечку у окна и, сняв свой маленький рюкзачок, пристроила его на ручке перед собой. Капли дождя барабанили по стеклу и, стекая, собирались в крохотные лужицы, в каждой из которых мерцали мельчайшие кристаллы льда.
«Отвратительная погода, которая будет сопровождать нас всю дальнюю дорогу. Как метафорично».
Джо плюхнулась на сиденье рядом со мной, положив рюкзак на колени.
— Ты что-то говорила?
За правым ухом зарождалась боль. Непрерывная дрожь.
— Ничего, не беспокойся.
Вагон слегка качнулся и двинулся вперёд. Быстрее чем за минуту мы уже скользили над водами озера, плавно и стремительно направляясь в сторону берега.
— Не беспокойся о своём, не беспокойся, — резко выпалила Джо. — Ты скажешь мне, кто такая Бьянка?
Я вздохнула. Упрямая девчонка. Упрямая женщина.
«Так похожа на свою мать», — сказал бы Дэвид. Нет, говорил, и не раз.
— Бьянка занимается… занималась… поиском и сбором данных.
— Что-то вроде аналитика?
Укол раздражения. Как она могла не знать об этом? Потом я вспомнила. Могла, потому что я постоянно отказывалась говорить об этом и с ней, и с её сестрой и братом. И, несмотря на то что стражи афишируют то, что без острой необходимости не засекречивают сведения, мы никогда не предаём гласности свои звания и сферу деятельности.
Они не предают. Я имела в виду — они, а не мы.
— Да, это вроде аналитика, — ответила я, сплетая пальцы. — Бьянка отслеживала поток данных, мимолётно проскользнувших или весьма надёжных, во взаимосвязи, в определённой ситуации. Если она получала к ним доступ, это было во благо для всего мира. Трудилась годами, если это требовалось. Когда её работа подходила к концу, она могла предсказать в реальном времени критические моменты принятия решений: люди, источники новостей, сплетни — что угодно имело значение. Если появлялась возможность контролировать все особенности, указанные ею, не составляло труда утихомирить любую горячую точку не позднее чем через пару недель. Она всегда была права. Всегда.
— А искусственный интеллект с задачей не справлялся?
— Не настолько хорошо, как она. — Я слабо улыбнулась, вспомнив яркий блеск в глазах Бьянки и резко изогнутые в усмешке губы в тот миг, когда она наконец находила ответ.
«Понятно, — прошептала бы она, глядя на экран. — Вот вы и попались».
— Бьянке, можно сказать, практически удавалось предчувствовать ход человеческой мысли. Она знала, кто воспользовался намёком или указанием своих супругов, кто — своих любовников, кто — детей. Дай ей неделю там, где говорят на знакомом языке, она бы поняла, на кого из услышавших сплетни какие именно слухи повлияли и как эта цепочка привела бы к центру какой-то властной структуры, независимо от того, насколько глубоко была скрыта власть реальная. Это страшно.
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.
При упоминании о легендарных драконах, бывших, предположительно, в четыре или пять раз больше, чем самые старые банты, несколько посетителей крохотной таверны удаленной заставы притихли. Большинство их отмахнулось от заявления мон-каламари, пробурчав, что тот напился или же хватил солнечный удар – а то и все сразу. Но кое-кто навострил уши, как сделали то двое в плащах в конце кантины. Едва заслышав слово «крайт», Даск Мистфлаер распахнула свое пустынное одеяние,...
Империя узнает, что у Альянса Повстанцев есть голокрон, в котором содержатся имена всех агентов и друзей повстанцев в Империи. Дарт Вейдер поручает инквизитору любой ценой достать этот голокрон. Повстанцы же отправляют своего агента вернуть голокрон на главную базу.
В разгар Войн Клонов мастер-джедай Йода вновь должен встретиться с одним из величайших своих противников — графом Дуку…Яростные Войны клонов довели Республику до грани катастрофы. В ходе жестокой битвы одному из рыцарей-джедаев сохранили жизнь, чтобы он мог доставить на Корускант послание на имя Йоды. По-видимому, Дуку хочет мира и требует встречи. Маловероятно, что вероломный граф искренен, но на кону миллионы жизней, и у Йоды нет выбора.Встреча состоится на планете Вжун, пропитанной темной стороной. Более трудной задачи нельзя и представить.
Дилогия, изображающая период Войн клонов не то чтобы с неожиданной, но все же с довольно непривычной стороны. Главными героями стали не джедаи, не солдаты и не наёмники, а обычные, в общем-то, врачи, разворачивающие свои передвижные госпитали прямо в зоне боевых действий.Хирург, маскирующий своё отчаяние за едкими остротами; врач-забрак, который глядит в лицо смерти с высоко поднятой головой, изливая чувства в прекрасной музыке; медсестра, увлеченная работой, а также доктором-коллегой; падаван-целитель, впервые посланная на задание без учителя… Все они — крохотная бригада полевых врачей, отправленная на на отдалённую, хотя и довольно важную планету Дронгар, где кипит бой за обладание бесценным лечебным растением, а мед-эвакуаторы непрерывно подвозят раненых бойцов — как клонов, так и обычных солдат.И пока одни сражаются за жизни выживших, другие втихую наживаются на войне — как с помощью операций на черном рынке, так и манипулируя ходом самих сражений.
Ослепительный солнечный свет губителен для жителей планеты Каллеспа. В подземных пещерах, освещенных фосфоресцирующими грибами, не прекращается война между племенами за приграничные территории — бесплодные земли, сталактитовые леса и бездонные озера. Эскаранка Орна, храбрый воин Кадрового состава, попадает в плен и оказывается в тюрьме. Изматывающая работа в кузнице лишь заглушает тоску по мужу и сыну, но не лечит. Во что бы то ни стало Орна должна вырваться из гуртского плена. Однако возвращение домой оборачивается полной катастрофой.
Узнав о своей неизлечимой болезни, Джастин Корд, один из богатейших людей Америки, решился на криозаморозку. В специальной капсуле с соблюдением строжайшей тайны его поместили в заброшенную шахту. Спустя триста лет Корда обнаружили, оживили, омолодили, а заодно избавили от смертельной болезни. Он мгновенно стал самым знаменитым во Вселенной и к тому же невероятно богатым. Джастин любит и любим, у него есть друзья, он живет в роскошном доме и наслаждается достижениями науки и техники нового мира. Но со временем он понимает, что люди, сумевшие решить проблему старения и добиться абсолютного здоровья, едва появившись на свет, уже зависимы, им не дано распоряжаться своей судьбой, за них все решает система, в которую они инкорпорированы.
В грузовом отсеке космического корабля виленджи два примитивных создания, оптовик из Чикаго Маркус Уокер и собака Джордж, которая была научена говорить для увеличения её цены, вместе с другими захваченными разумными существами с разных планет были отправлены в более цивилизованные части космоса, где широко популярен рынок инопланетных «домашних питомцев». И хотя всем пленникам удается бежать, радоваться рано, ведь они находятся в миллиардах миль от своих родных миров без единой подсказки, куда им двигаться во Вселенной — вверх, вниз, влево или вправо.
Марк Уокер быстро заскучал на гостеприимной, высокоразвитой планете своих спасителей серематов. Одолевала тоска по дому, и угнетало бесцельное существование. Наконец ему пришло в голову сделать своей профессией то, что на Земле было его хобби, — он решил заняться кулинарией на планете, где вся еда производится синтезаторами. Упорный труд увенчался успехом — Марк поразил своим искусством не только коренных жителей Серематена, но и обитателей других планет. И был приглашен в качестве повара на планету Нийю.