Жестокая гвардия неба - [3]

– Дож, это что? Ад, спустившийся на Землю?

– Раз уж нас решили для начала отмыть, пока только чистилище. А значит, есть шанс спастись.

– Это вопрос веры?

– Скорее, везения.

– Дож! После третьего раза со мной чуть не случился припадок.

– Все очень просто. Закрой глаза и иди. Дверь в подвал открыта, крысы тебя не тронут.

Полное имя человека, звавшегося Дожем, было Джошуа. Но все привыкли к такому обращению, привык и он сам. Дож был музыкантом, играл на трубе в оркестровой яме городской оперы. Этой работой он занимался почти сорок лет, с момента окончания консерватории. Именно Дож стал опорой для выживших в его подъезде.

Винченцо, для своих Винч, двадцати девяти лет от роду, был, что называется, человеком толпы. В жизни ему пришлось заниматься разными вещами, от подсобных работ на большом аптекарском складе до переноски мебели и установки стеклопакетов. Квартира осталась от родителей и являлась самым большим его богатством. Никчемным Винча назвать было трудно, все же парень старался хоть как-то удержаться на плаву.

Дож страдал от болей в мениске, ему трудно было сгибать ногу в колене. Потому даже вопроса не стояло, кто именно пойдет в подвал за водой. Винч не возражал, он даже представить себе не мог Дожа, пробирающегося по тесным коридорам подвала. Но при этом Винч был объят паникой, потому что очень боялся мертвецов. Как будто мертвецы могли сделать с городом что-то похуже, чем незабываемая гроза.

– Может быть, еще раз попробовать перелезть через балкон и попытать счастья в соседних квартирах?

– Попробуй, попробуй, – проворчал Дож. – Заодно передашь привет Майку, наверное, он до сих пор так и висит, приваренный к балконной раме, будто электросваркой. А может, его уже расклевали вороны.

Майк, старший сын Софи, нарушил правила чудовищной игры на выбывание. За то и поплатился. Теперь Софи постоянно сидит в кладовой для белья, трясет головой и ходит под себя, если Джако, оставшийся младший сын, не успевает подставить фритюрницу, исполняющую роль медицинской утки. Еще у Софи была дочь, но три недели назад она уехала с мужем на курорт. О том, что там произошло, Софи узнала за два дня до начала грозы. Она даже пыталась уговорить сыновей отправиться на Адриатику, но власти честно предупредили, что Восточное побережье закрыто, потому что существует угроза последующих цунами, и родственников погибших допустят к месту трагедии только после окончания спасательных работ. Софи тогда уже стала выпадать из реальности, а сейчас, после потери старшего сына, и вовсе ушла в параллельный мир, чьи картинки заставляют трясти головой и завораживают настолько, что человек не способен контролировать мочевой пузырь.

«Бедная Софи», – подумал в очередной раз Винченцо.

– Ты идешь? – прервал его размышления Дож.

– Я… Может быть, утром? – В голосе Винча звучали просительные интонации, но на самом деле получалось так, что спрашивал он только себя. – Мы ведь до утра сможем продержаться, а с восходом солнца…

– Чушь все это! Сделаем так, – прервал Дож поток уверток, – я пройдусь с тобой до подвала, а дальше ты сам.

– О! – Винч радостно закивал, не понимая, как такое очевидное решение не пришло ему в голову.

По правде говоря, его страх перед мертвецами был так силен, что он готов был двинуться вслед за теткой Софии той же дорогой от одной только мысли, что ему придется еще раз увидеть то, или тех, кто лежал вповалку под лестницей.

– Джако! – позвал Дож. – Принеси парочку бутылей, мы идем за водой! И намочи одеколоном пару тряпок, чтобы не тошнило.

Из кладовой раздался вздох. Парень разрывался между тяготами ухода за матерью и осознанием тщетности такой помощи. Наконец вышел, блуждая взглядом, щурясь от дневного света после полумрака кладовой.

Шутка ли, три дня подряд баюкать человека без разума. Видеть глаза матери, смотрящие куда-то за горизонт. Прямо на белую стену, строго перед собой!

– Вот, возьмите.

– Послушай, Джако. – Дож взял две протянутые емкости, но не торопился уходить. – Если Богу будет угодно, твоя мать очнется. Думай, что она ушла, не навсегда, на время, а потом обязательно вернется. Пойми, ей так легче, иначе сердце могло не выдержать, у нее и так случались приступы. Тебе не нужно страдать, этим ты ей точно не поможешь. Лучше наладим дежурство. Кто-то постоянно будет проверять, как она, а ты пригодишься для других дел.

Ответом было полное недоумение во взгляде. Но Дож был терпелив.

– Сейчас мы с Винчем сходим за водой, а завтра пойдешь ты, – вразумлял несчастного юношу музыкант, – Софи тоже нужно пить. У нас заканчивается еда, вскоре положение станет еще хуже. Без тебя нам не справиться. Уразумел?

Джако кивнул и поплелся обратно в кладовку.

«Бедная Софи, бедный Джакомо, бедные мы все», – подумал Винч, перенимая емкости у Дожа.

* * *

Гроза началась после пяти. Это была пятница. Готовился концерт для молодежи, спонсором выступала пивоварня, празднующая свой юбилей. И ватаги мальчишек и девчонок успели занять места в городском парке, а на площади установили помост и три огромных экрана.

Сначала в отдалении прогремел одинокий раскат грома. Многие вскинули голову кверху, но ничего, кроме светлой синевы без единого облачка и клонившегося к горизонту солнца, там не обнаружили. Кто-то вообще ничего не понял, восприняв звук как проверку музыкального ритм-бокса. Потом небо будто полыхнуло, растеряв светлые тона. Солнце исчезло, его украла ловкая и невероятно быстрая туча. Над городом пронесся ветер и хлынул дождь.