Жестко и быстро - [57]

Я подумал, что щит, работающий в две стороны по-разному, сильно упростил мне жизнь: теперь не нужно придумывать, как наложить его частично, чтобы зрители могли прочувствовать или увидеть, но чтобы он не мешал мне бить… А потом хлопнул себя по лбу. Во тупица! Мог бы и сразу сообразить, что, работай щит в обе стороны одинаково, — я попросту не смог бы сломать Мэтту ребра.

Обрадовавшись, что все сложилось наилучшим образом, я отправился за совком, веником и тряпкой: не в моих правилах заставлять кого-то убирать осколки разбитого мною кирпича, да и секретность надо сохранять.

* * *

На следующее утро в университете меня ждал сюрприз, и не один.

Началось все с благообразного седого джентльмена в костюме-тройке с каким-то гербом справа на груди, который поджидал меня прямо у парковки. Стоило выйти из машины, как он шагнул мне навстречу, держа в руке конверт, и почтительно поклонился.

— Здравствуйте, сэр Рэмм-Сабуров, — сказал он.

— Добрый день. Кто вы и чем могу служить?

— Я — верный слуга Дома Кейнов. Извольте принять сие приглашение на званый ужин, который состоится в их усадьбе завтра в шесть вечера.

Ну началось. Запись, к счастью, у меня есть, и копию я отдал господину Уэйну с инструкцией опубликовать, случись со мной что-то плохое.

Я повертел в руках конверт, украшенный золотым тиснением.

— Простите, а Альберт Кейн — это четвертый или пятый?

— Альберт Кейн Четвертый — глава Дома Кейн.

— Вот даже как… Уж я надеюсь, что его сиятельство… или светлость?

— Его сиятельство граф Кейн Четвертый, — подсказал тот.

— Я надеюсь, что его сиятельство поймет правильно, но у меня очень напряженный график, кроме того, плебейской единичке вроде меня будет немного не по себе в компании столь высоких персон. Так что я очень признателен за огромную честь — но по указанным причинам вынужден отказаться.

Мой собеседник немного замялся, затем ответил:

— Собственно, дело ведь не только в ужине. У его сиятельства имеется тема для очень важной беседы, и…

Я его прервал, постаравшись сделать это вежливо, все же он — просто слуга, то есть ни при чем.

— Вот это уже совсем другой разговор, с него и стоило начинать. Как вы сами только что абсолютно верно заметили, у его светлости ко мне есть дело. Подчеркиваю, у него ко мне, а не у меня к нему. Не имея ровным счетом ничего против совершенно незнакомого мне человека и ни на грамм не желая проявить неуважение, я все же замечу, что не являюсь его слугой или членом его Дома и не обязан являться пред его светлые очи всякий раз, как у него ко мне появится тема для беседы. Надеюсь, я все это сказал достаточно корректно и вежливо?

— Мм… Да-да, вполне.

— В таком случае всего вам и его светлости доброго, а я на занятия побежал… А, и совсем забыл сказать: с веселого видео, которое и породило тему для беседы, копии сняты, разосланы и в случае чего окажутся в сети. Ну это если его сиятельности захочется знать.

Действительно, что он о себе вообразил, этот Четвертый?! Если он намерен принести извинения за поведение своего внука — так извиняющаяся сторона приходит к тому, перед кем извиняются, не наоборот. Хотя дело, как мне кажется, совсем-совсем не в извинениях, просто кое-кому сильно не понравилось, что его родовая техника не такая уж и надежная.

Вторым сюрпризом стало то, что в вестибюле меня снова ждали, и на сей раз это была Гордана. Прямо утро встреч какое-то.

— Привет.

— Доброго дня, чем могу служить?

— В общем, это… Я хочу извиниться за свое поведение. Я так обычно не поступаю, сама не знаю, что на меня нашло.

— Зато я знаю.

— Что ты имеешь в виду?

— Позволь я попытаюсь угадать, что на тебя нашло. Ты избалованная девочка из богатой и знатной семьи, да еще и с сильным Даром. Тебе все, что у тебя есть, досталось легко или вообще за просто так — благосостояние, положение в обществе, хорошие внешние, умственные и физические данные. Если ты и приложила к чему-то большой труд, то разве что к магии, других серьезных заслуг в жизни у тебя нет. Ты находишься на вершине социальной лестницы, не приложив к этому никаких усилий и стараний, и воспринимаешь это как абсолютно естественное положение вещей. И как итог — ты не привыкла слышать отказов, особенно от тех, на кого смотришь свысока. А тут какая-то единичка посмела сказать тебе кощунственное слово «нет». Вот это и вывело тебя из себя. Я прав?

Гордана несколько секунд помолчала, обдумывая услышанное.

— Должно быть, ты навел обо мне справки через службу безопасности своего Дома, слишком уж точно ты гадаешь, — сказала она.

Я покачал головой.

— Я не наводил о тебе никаких справок, просто мне слишком хорошо знаком твой тип людей, вот и весь секрет. Я просчитал тебя еще во время нашей первой встречи. По-моему, тебе пора вырасти и перестать по-детски брать оппонентов на слабо. В мире взрослых это не работает, кроме тех случаев, когда твой оппонент точно знает, что возьмет верх. Как это и вышло с Мэтью.

Горди скорчила мрачную гримасу.

— Ну и что, отыгрался? Доволен?

— И в мыслях не было отыгрываться, просто попытался тебе помочь. Решение всякой проблемы начинается с ее понимания. Чтобы победить, нужно знать своего противника и себя, чтобы иметь шансы пятьдесят на пятьдесят — достаточно знать только себя. Но если твой противник — твои же недостатки, то незнание врага оборачивается незнанием себя самой, и тогда ты обречена вечно получать поражения и неудачи из собственных же рук.