Жесть - [99]

— Ты не борзей. Не твое это дело, — ветеран наконец успокоился. — Откуда вынюхал про меня? Кто трепанул?

— Вынюхал… Именно что вынюхал… Ты пахнешь смертью, как маляр скипидаром. Ты таскаешь за собой плачущие души, как воздушные шарики на ниточках…

— Значит, не скажешь, кто трепанул?

Марина решила вмешаться:

— Слушай, он не врет. Чем его в психушке кололи, не знаю, но, кажется, случайно экстрасенсом сделали. Он как будто в мысли залезает. Я не шучу, насмотрелась уже на его фокусы.

— Да ну, чушь. Я же говорил — лечить будет… Эй, тля, хочешь выпить?

Маньяк отрицательно помотал головой.

— Как знаешь. А то ведь больше не предложат.

— Хватит, а? Привяжите меня во дворе, как грозились… Ну что за радость — урода в доме принимать? Да и я воздухом подышу…

— Налей мне, — сказала Марина.

— Тебе — не надо. На тебя скоро так накинутся… Лучше, чтоб не пахло.

— Я, по-моему, могу сама за себя решать… — начала Марина сварливо.

— Не надо, — повторил Терминатор. Отрубил.

Она подчинилась — с наслаждением, с забытым чувством щенячьей покорности.

— Как ты не боялась с ним ходить? — удивился он, ткнув пальцем в пленника.

— Не только ходила, но и в одном доме часов пять просидела! Тряслась, конечно. А теперь все думаю, думаю…

Марина изучающее посмотрела на собеседника. Поймет? Или отмахнется? Маска проклятая… Он подмигнул ей сквозь прорезь:

— Ну поделись, девушка, поделись. Рискни, вдруг я не такой лапоть, каким кажусь.

— Просто я немножко в теме. Серийные маньяки бывают только двух видов. Первые — психопаты, вторые — параноидальные шизофреники. А что такое психопатия? Это когда человек в состоянии войны со всем миром, всё у него вызывает раздражение и отторжение. Они чужие на Земле. Отсюда — обязательная и часто неконтролируемая агрессия. Они очень упорны. Так вот — то, что мой клиент не психопат, я убедилась, когда мы в переделку попали…

— С Берией?

— Ты уже все знаешь? Да, нас чуть не убили и не трахнули. Именно в таком порядке, как обещал Берия… Но этот жуткий монстр в драке показал себя таким слабаком и рохлей, что плакать хотелось… короче, не психопат он, зуб даю. Не придуривался же он в минуту смертельной опасности? У настоящих психов, бывает, нечеловеческая сила появляется, я даже писала об этом. А наш постоянно рефлексирует. Попадись бандюгам нормальный психопат, от этих отморозков мокрого места бы не осталось.

— Так. Пока логично.

— С шизофреником — еще проще. У больного должна быть нарушена критика, он не воспринимает чужие аргументы, связанные с его состоянием. А что наш? Иногда соглашается, иногда нет. Совершенно контактен. Понимает, что с ним не все в порядке. Идея про «Ад на земле» для него не догма, скорее метафора, раз уж он способен ее обсуждать и даже корректировать. Но самый убойный аргумент — это явная ремиссия на фоне отмены лекарств. Понимаешь, уколы ему не делают, а он почему становится все более нормальным. Мучительно борется с абстиненцией, вызванной отменой лекарств… Ремиссия — это…

— Я знаю слово «ремиссия». К чему ты клонишь? — напряженно спросил Терминатор.

— Если он не психопат и не шизофреник, то кто он? И почему, если он психически здоровый убийца, его держали в психушке, а не в тюрьме?

Послышался звук подъезжающей машины. Терминатор с Мариной все глядели друг на друга, словно продолжали разговор глазами. Пес на улице остервенело залаял и загрохотал цепью. Терминатор неторопливо встал, выглянул в окошко, слегка отодвинув штору.

— Похоже, за тобой, — сказал он маньяку. — Недолго бы ты там дышал воздухом…

Тот посерел, словно пылью вдруг покрылся.

— Понимаю… Все идет… по плану…

Марина прерывисто вздохнула.

— Извини, что так вышло. Не хотела я тебя сдавать, правда…

Машина на улице забибикала. Пес зашелся лаем.

— Да нет же, всё правильно вышло, — отозвался маньяк.

Терминатор снова посмотрел в окно. Прапорщик стоял возле своего УАЗа и нетерпеливо давил на сигнал. Мент бы запросто прошел в дом без приглашения, да уж больно длинная цепь была у собаки.

Терминатор резко обернулся и посмотрел маньяку в глаза. Светлые глаза его пылали.

— Слушай, ты… По плану у него! Христосика нам даешь?

— Что я даю?! — с неожиданной злостью отозвался тот. — Все уже! Сдавай меня — и гуляй!

Терминатор, прошагав в конец свого жилища, отодвинул занавеску.

— А ну-ка… Давайте оба сюда, быстро! И не дышать!

Куртку Марины он кинул туда же, за занавеску. Убрал со стола второй стакан и задвинул стулья. Только потом открыл дверь на улицу и свистом отозвал собаку.

…В закутке обнаружилась крайне занятная экспозиция. Отглаженная форма десантника — на плечиках. Вымпелы, вырезки из газет, любительские фотографии — по стенам. Восточный ватный халат, подшивка журналов «Советский воин», какие-то камни (надо полагать, привезенные из гор). Полка с книгами (Ремарк, Хэмингуей, Богомолов, Лермонтов). Прямо-таки музей. Комната боевой славы…

Здесь хозяин троллейбуса сохранил одно-единственное кресло. На нем сидел маньяк, честно стараясь не дышать.

Впрочем, то, что происходило по другую сторону занавеса, было гораздо важнее.

— Слышь, тут чрезвычайное… — сказал мент с порога.

— Да знаю я все. Меня вчера уже достали. И гатчинские заезжали, и ваши, и даже из города… Чего, так и не нашли его?