Жертвы дракона. На озере Лоч - [65]

Всадники опять разделились и стали заскакивать – один справа, другой слева, рассчитывая совсем окружить человеческую дичь. Но совершенно неожиданно Меза ещё раз повернул и помчался назад. Его внезапные петли были, как петли лисицы, уже окружённой, но ещё не затравленной.

Он летел, как ветер, прямо в разрыв между своими преследователями. Когда он пробегал мимо левого всадника, свистнуло копьё, но Меза подпрыгнул, как мяч, и избежал удара. Страшная стрелка его запела в ответ, но попала не в человека, а в лошадь. Ибо, в своей простоте, Меза считал её более опасным врагом. Лошадь упала, но всадник вскочил на ноги и взбросил на руку огромный лук, длиннее человеческого роста, который, конечно, посылал стрелы много дальше короткого лука Селонов. Мезе пришлось снова повернуть к наступающему отряду. Ещё один всадник выскочил из рядов и помчался к Мезе. Он потрясал на скаку длинным арканом, свёрнутым в кольца. Петля взвилась. Меза не успел уклониться в сторону. Всадник дёрнул аркан на лету. Но Меза скользнул вперёд и проскользнул сквозь петлю, как рыба сквозь дырявую сеть, и длинный ремень вернулся обратно пустой. Они как будто ловили не человека, а тень, или солнечный луч, и никаким оружием не могли хоть бы задеть его.

Ещё раз мелькнула предательская стрелка и на этот раз попала не в коня, а во всадника. Это была четвёртая жертва проворного Мезы. Но уже целый десяток новых врагов мчался с разных сторон на смену двух первых. Впереди всех скакал юноша с топориком в руке. Он нёсся прямо на Мезу, не думая об его стрелах. Меза ещё раз повернул в сторону, но юный Лур на всём скаку осадил коня, поднял его на задние ноги и повернул им в воздухе, будто волчком. Собака не могла бы повернуться быстрее и легче. Он теперь уже нагонял Мезу и высоко потрясал блестящим топориком, примеривая удар.

Несчастный, затравленный Меза быстро следил за рукою врага, готовый броситься влево или вверх. И топорик полетел, как праща, но совсем не на Мезу, а под углом, куда-то в сторону. В первый раз у Мезы упало сердце. Он не понял удара и не мог разобрать, куда это летит странный клуб блестящих и крепких ножей. Он прыгнул слепо, наудалую, и прямо наткнулся на клуб, ибо злое оружие свернуло с полдороги и бросилось на Мезу, как живое. Топорик впился Мезе в плечо, по старому белому шраму, как связка гадюк. Ещё через минуту Меза лежал на земле, опутанный арканом, в крови, и всадники отгоняли от него собак ударами копейного древка. Другие снимали шкуры с убитых лошадей и в том числе с дикого конька, подстреленного Мезой.

Низея сидела в своей травяной ямке ни живая, ни мёртвая. Она видела травлю, и бег, и выстрелы Мезы, и последний удар. Сам солнечный бог, её солнечный бог, поразил храброго Мезу своим сверкающим клубом. Боги солнца были враждебны бессильным Селонам. Низея боялась шевельнуться и всё ожидала, что очередь дойдёт и до неё.

Собаки забирались на пригорок и пробегали совсем близко. И одна из них внезапно наткнулась на живую кочку и замерла, как будто над птицей или над зайцем. Низея сидела, как зачарованная, и пристально смотрела страшному зверю в жёлтые, злые глаза, где в глубине пробегала кровавая искра. И собака смотрела Низее в глаза. Прошла минута тихая, долгая, глухая, и вдруг собака опустила голову и поджала хвост и стала отходить от Низеи, медленно, как будто нехотя. Взгляд Низеи даже в минуту смертельного ужаса был сильнее, чем тупые глаза враждебной ищейки. Девочка подняла голову и вздохнула свободнее.

А в это время в лесных зарослях по ту сторону Адары мчалась людская фигура. Она продиралась сквозь дикие дебри всё прямиком, не разбирая дороги. Руки её были в крови, лицо исцарапано шипами. Это Хенний уже направлялся на озеро Лоч с вестями о нашествии. Ибо юный стрелок шёл по следам охотника Мезы и тоже выслеживал жёлтый табун. И так же, как Низея, он видел издали и бег, и неравную битву, и падение Мезы. Он слепо ломился вперёд, как перепуганный медведь, и его невидящим взорам мерещились яркие копья, твёрдые панцири и страшный клуб, сверкающий и острый, похожий на звезду, и на ежа, и на связку когтей, и на злое, враждебное солнце.

Глава V

Уже десятый день Луры стояли над берегом озера Лоч, ведя осаду селонского «Гнезда».

Селоны не были застигнуты врасплох. Вслед за Хеннием вернулись домой по тайным коротким тропинкам один за другим охотники и дети и женщины, собиравшие корни. Только двоих не хватало: сурового Мезы и тоненькой юной Низеи. Напрасно Малт три вечера подряд просидел настороже над озером, каждую минуту ожидая, что на лестнице мелькнёт знакомая фигура. Низея не являлась. Должно быть, её тоже затравили собаками чужие белобрысые черти. И на третий вечер Малт утратил надежду и вместо тёмной воды стал смотреть в тёмное небо, не мелькнёт ли крылатая тень, маленькая душка его пропавшей сестрички. Ему вспомнился летний вечер над тихой Юратой и серая тень, мелькнувшая во мгле над Низеей. «Есть хочешь, душка маленькая, – словно прозвучало в воздухе. – Я дам тебе крошек». И Малт горько заплакал и укусил себя до крови за большой палец и принёс страшную клятву вырвать сердце у первого убитого Лура и напоить его свежей кровью крылатую душку Низеи. А на утро Луры добрались до озера и напали на Селонов, словно услышали клятву юноши Малта и желали дать ему случай исполнить её поскорей.