Жертвуя малым - [40]

— Смутно, — призналась я. — Но он просил передать братику, что Аласта рядом. Теперь он знает, что Аласта такое, так, по-моему, он сказал.

Соль сжатой в кулак свободной рукой с силой ударил себя по ляжке. Донна, глядя на меня, медленно покачала головой.

— Где же она, он не сказал? — кубиками льда в хрустальном бокале прозвенел ее голос.

— Нет, — потупилась я. — Действие живой воды закончилось, и я не стала повторять сеанс.

— Она не знала, как это важно, — обращаясь к Солю, мягко проговорила донна.

— Да, — он опустил голову и снова впечатал кулак в ляжку. — Да.

— Аласта, послушница Кора, — это наша надежда, — все тем же умиротворяющим голосом объяснила Сиятельная, глядя теперь на меня. — Наша последняя надежда.

— Нужно поговорить с его матерью, — поднял голову Соль. — Как можно скорее нужно это сделать. Может быть, Бран рассказал ей больше, чем этой… Коре.

— Хорошо, — согласилась донна. Соль сжал пальцы на ее ладони. Агат взволнованно вскочил, топорща шерсть, и снова сел, мерцая яркими зрачками. — Давайте подумаем, как это устроить.

— Спасибо, — прошептал Соль.

Донна мягко улыбнулась. И накрыла его пальцы своей ладонью.

— Теперь мы трое заодно, — сказала она мне. — Ты понимаешь это, послушница Кора?

Я кивнула, не смея поднять глаза. А в голове, навязчивая, крутилась присказка: «Третий лишний».

* * *

В мою комнату мы вернулись поздним вечером. Столовая была уже закрыта, но по-прежнему работал буфет. Собираясь туда, я спросила у Соля, не нужно ли принести ему что-нибудь поесть.

— Аристократы не нуждаются в пище так часто, как все остальные, — избавившись от вампирьего одеяния, он вновь уселся за столик.

Стоя в крошечной прихожей обутая для выхода, я задала давно тревоживший меня вопрос:

— Так это правда, что ты — сын Божественного?

— Сын? — он поднял голову от раскрытой на столе книги.

Выглядел он столь недоумевающим, что я даже не нашлась с ответом. И снова разозлилась. Что за привычка у него такая: каждый раз ломать комедию, вместо того, чтобы честно и прямо ответить на вопрос?!

— Я хочу сказать, внебрачный сын, — стараясь сдерживаться, поправилась я.

Соль глядел так, будто ожидал продолжения.

— Послушай, — я присела на корточки, ощущая, как в животе начинает бурчать от голода, — если не хочешь, не говори, но мы в одной лодке, как сказала донна. Чего теперь чиниться-то?

Соль нахмурился.

— Почему сын? — спросил он.

Настал мой черед смотреть непонимающе.

— Ну, не дочь же, — сказала я, наконец.

Соль возвел очи горе. Несколько преувеличенно длинных выдохов-вдохов изучал потолок, потом вновь взглянул на меня.

— Хорошо, — сказал он. — Сын. Но как ты поняла?

Я выпучилась на него, ошеломленная. Так он и вправду сын Императора?!

— Я… — сказала я, жалея, что вообще завела этот разговор. Я знала, что он аристократ, тут двух мнений быть не может, но чтобы отпрыск самого Божественного!.. И как теперь с ним разговаривать?! — …сия девица сразу поняла… Ваше Высочество…

Соль вздохнул и с выражением смирения махнул рукой.

— Иди поешь. И принеси с собой какой-нибудь продукт, неважно, какой.

Я поклонилась, вскочила на ноги и вымелась за дверь, радуясь передышке. В моей комнате тайно живет внебрачный сын самого Императора! Но почему, если скрывается, он не прячет своего имени? Ведь мог бы — конспирации ради — воспользоваться псевдонимом. Похоже, аристократы не только питаются иначе, чем обычные люди. Видно, они и мыслят по-другому, совсем не так, как мы.

С этими выводами я спустилась на первый этаж и прошла по крытой галерее в столовую. Окошки с раздачей готовых блюд уже были закрыты, но за столиками по-прежнему сидели послушницы, а тетушка-буфетчица за стойкой отгадывала кроссворд. Выбрав себе чашку холодной гречневой лапши, чай, пару рисовых пирожков и булочку с бобовой начинкой для Соля, я поставила подпись в тетушкину продуктовую книгу и направилась с добычей к свободному столику. Тут заметила, как мне машет Лета. Я подсела к ней.

Подруга, заложив салфеткой книгу «Введение в метемпсихоз», закрыла ее и окинула сочувственным взглядом мой скудный ужин.

— Издержки профессии? — полюбопытствовала она, глядя, как я с унылым хлюпаньем всасываю холодную лапшу.

— Ты ведь тоже только что с практики? — Лета кивнула. — «Метемпсихоз» перечитываешь? — мы сдали этот спецкурс еще на первом году обучения, так и не поняв, зачем целый семестр на серьезных щах изучать то, что и так известно каждому ребенку.

Лета склонилась ко мне, понизив голос:

— Скажи честно, Кора, а ты правда веришь, что душа вечна?

Я подавилась новой порцией лапши и добрая подруга похлопала меня по спине.

— Чего это ты вдруг? — спросила я, прихлебнув чая.

Лета взяла один из моих пирожков и, загадочно улыбнувшись, откусила от него.

— Я работаю с мирно почившими покойниками и готовлю их к достойной переправе. Ты — допрашиваешь нарушителей порядка, по ряду причин лишенных возможности держать ответ в живом виде. Ни ты, ни я, ни даже они не знаем, куда они отправятся и вернутся ли когда-нибудь назад. Однако согласно расхожим верованиям, которые подтверждаются теорией метемпсихоза, души способны к перерождению, хотя все свидетельства получены от тех, кто еще не успел сесть в лодку.