Жертвуя малым - [147]

«Как же прозреть?» — хотел спросить его, да не успел: отлетела душа грозного волка, сбросила с легких крыльев изношенные одежды плоти. Похоронил его, — Соль вздохнул, — погоревал, и дальше в бесплодный путь пустился: уже не убежища искать, а найти ее, Аласту заповедную, Вечную волчью невесту, найти и спросить у нее — довольна? Рада, что по-твоему вышло?!..

— Ты ее уничтожить хочешь? — тихо, с мурашками по спине, спросила я.

Он усмехнулся.

— Почти сто лет прошло, Кора. Любая ненависть за этот срок перегорит.

— Но ты по-прежнему ищешь ее, ведь так? Для чего, Соль? И почему… в Империи? Ведь твоя стая погибла снаружи Купола… — я осеклась, заметив, как он недобро, совсем как Молох в его истории, осклабился.

— До тебя, верно, еще не дошло, — вкрадчивым голосом проговорил он и развернулся ко мне, набычиваясь. Я похолодела. Перевела взгляд на дверь купе, она была заперта на щеколду. Я посмотрела за плечо Соля, на шелковый шнурок, с помощью которого он вызывал проводницу. Не дотянусь. С интересом сытого хищника Соль вгляделся в мое лицо, хмыкнул. Развалился на диване, закидывая руки за голову. — Твоя Империя и есть те самые Заповедные острова, о которых рассказывал шаман когда-то. Средоточие мира, колыбель туземной цивилизации. То самое место, откуда расползлись по планете ростки зла. И цель Светлого, как ты понимаешь, разрушить его рассадник.

Он говорил доброжелательно, обыденным тоном, но смотрел все так же темно, недобро. Избегая его неприятного взгляда, я опустила глаза на колени, на дневник, раскрытый на них. Листнула страницы, открывая ту, на которой изображена была толстая немолодая женщина. У нее были прямые черные волосы до плеч, пухлые щеки, широкий плоский нос и узкие глаза с хитроватым прищуром. Нарисованная обнаженной по мощную крупную грудь, она тоже была покрыта штриховкой.

Еще одна шаманка, неуютно подумала я. На сей раз из племени тюленьих. Еще одна Мудрая, кто встретился Светлому в его поисках по ту сторону Грани. Она научила его, как проникнуть за пределы Завесы, которую он уже пробовал безуспешно преодолеть. Но в тот раз, с помощью ее советов, он надеялся наконец-то попасть на территорию Запретной страны. На этом записи и рисунки заканчивались: страницы были вырваны. Но измученный недосыпом мозг мой, наконец, заработал, и кусочки мозаики вдруг сложились в ясную финальную картину.

Соль, прозванный волками Светлым, после гибели своей Волчицы бродил по внешнему миру около сотни лет, истреблял немертвых, искал Аласту, желая уничтожить ее, если только это возможно. А потом, лет сорок назад, он прибрел на побережье, к маленькому, укрытому в горах приморскому поселению последних живых людей и просил впустить его, показать дорогу к дикарям-тюленям. Но осторожные защитники городка отказали ему в помощи. Тогда он пробрался сам, украл лодку и доплыл до тюленьих островов в одиночестве. Дикари приняли его, сочтя богом. Людям из городка угрожали несытые, и Светлый, Беловолосый, как сам он предложил называть себя, уничтожил вампиров, хотя тюленьи дикари и не были в восторге от того, что он встал на защиту их людей-соседей. Потом он вернулся на острова тюленей и жил там несколько лет, надолго отлучившись лишь однажды. А когда немертвые подступили под стены города вновь и люди послали гонца к Беловолосому, он отказался им помогать. «Справляйтесь сами, — сказал он гонцам, — и не рассчитывайте на других».

Город пал, поселенцы лишились тени, двое из бывших прибрежных людей сумели преодолеть Купол, чтобы пополнить поголовье «храмовых животных». А спустя три десятка лет вслед за ними явился Светлый собственной персоной, явился, чтобы быть провозглашенным сыном самого Императора и, запудрив всем мозги, с помпой отправился в Вечный Город. Ведь именно там, по словам луноликой племянницы Божественного, донны Фредерики, находится Источник всего сущего, та самая Аласта, отыскать которую наказала Светлому перед смертью его волчья жрица. «Отыскать и освободить, Ее, и всех, кто заточен», но у беловолосого Соля, плебейского бога-разрушителя, похоже, есть насчет Аласты особое, вполне определенное мнение. Которым он, можно сказать, сейчас ничтоже сумняшеся поделился — со мной, простой послушницей, приданной ему в сопровождающие. И что же означает он, этот жест высочайшего доверия? Неужели…

Я подняла на Соля смятенный взгляд.

— Ты собираешься убить меня? — без обиняков спросила я.

Нахмурившись, он распустил сплетенные за головой руки; я вздрогнула.

— С чего бы? — спросил резко.

— Ну, я, — я сглотнула, — теперь все знаю…

Он кивнул, глядя неприязненно. Не придумав, что еще сказать, я молча пялилась на него.

— Давай дневник, — сказал он, наконец.

Я моргнула.

— А?

— Дневник гони, говорю, — он протянул руку. Я захлопнула тетрадку, передала ему через стол. Он шлепнул ее себе на колено, не раскрывая. — Ступай, — мотнул головой в сторону двери.

Я привстала, упираясь ладонями в столешницу.

— Ты обиделся? — пролепетала я.

Он молча указал мне на выход.

Я села на диван обратно. Выдержала его кипящий возмущением взгляд.

— Прости, — сказала примирительно. И уставилась в свою пустую чашку из-под чая.