Жертвоприношения не будет - [7]

Конан спешился и наклонился к земле, пытаясь рассмотреть, есть ли здесь следы, не похожие ни на звериные, ни на человеческие, однако ничего не обнаружил. Он продолжал идти пешком, все более замедляя шаг и все острее ощущая близкую опасность. Инстинкты варвара предупреждали его о необходимости быть начеку. Конану стало казаться, что за ним кто-то наблюдает.

Он остановился и, выхватив меч из ножен, громко крикнул:

— Кто бы ты ни был — выходи!

Никакого ответа. Только ветви низкорослых кустов гнулись под порывами ветра.

Однако острый взгляд киммерийца успел ухватить движение за одним из кустов, и Конан безошибочно указал острием меча на того, кто прятался там:

— Я тебя видел. Выходи! Выходи, не бойся. Если ты не замышляешь дурного, то тебе ничего не грозит.

Куст заколебался, и навстречу Конану выбрался молодой человек, одетый в рваную рубаху и очень грязные штаны. Он был бос. Большой нос торчал на истощенном лице. Человек улыбался жалко и вместе с тем вызывающе.

— Кто ты такой? — властно спросил Конан.

— Я Аббас, здешний пастух, — был ответ.

Он поежился, и Конан вдруг уловил его сходство с тем оборванцем, который рассматривал коня возле таверны.

— Нет ли у тебя отца, Аббас? — поинтересовался Конан.

— У каждого человека есть отец, — молвил Аббас и переступил с ноги на ногу, не сводя с киммерийца тревожного взгляда.

— Я спрашивал не об этом, — нахмурился Конан. — Не играй со мной в словесные игры! Мне надоедает слышать увертки, я пускаю в ход мой меч.

— А я — моих собак, — тихонько пробормотал Аббас. — Но отец у меня действительно есть.

— Не мог ли я встретить его в колоколе пути отсюда, в таверне? — продолжал Конан.

— Да, — сказал Аббас. — Это он.

— У меня есть кое-какое дело в здешних краях, — сказал киммериец небрежно. — Так что, возможно, я задержусь на Зеленых Пастбищах на какое-то время.

— Неужто ты вознамерился уничтожить монстра, который запугал своими злодеяниями всю округу? Должно быть, ты — великий герой! Мы все живем здесь в страхе.

— Сколько здесь людей?

— Мой отец и я. Мы пастухи.

— Только двое?

— Основную работу делают собаки… Трудно найти людей, которые согласились бы жить в этих краях, — пояснил Аббас. — С тех пор, как здесь лютует монстр…

— Велики ли убытки? — продолжал расспросы Конан.

От Грифи он уже слышал о том, что странное чудище предпочитает убивать людей, но киммерийцу хотелось узнать подробности от пастухов, живущих в непосредственной близости от монстра.

— Смотря что считать убытками, — ответил Аббас с готовностью. — Овцам и козам нет никакого ущерба, и лошади остаются целы, и собак это существо не трогает, но вот люди… Люди — его главная добыча.

— Как мне показалось, места здесь довольно пустынные, — заметил Конан. — Где же ваш монстр находит себе пропитание?

— Я не знаю… — тихо отозвался Аббас.

— И почему вы с отцом до сих пор целы? — настаивал Конан.

— Не знаю… Ты должен мне верить, господин! — со слезами выкрикнул Аббас. — Я ничего не знаю о повадках этого зверя! Знаю только, что он задирает проезжих людей! Что он ест, когда нет добычи, почему он не трогает овец, где его лежка — ничего этого я не знаю!

— Ты его видел?

Аббас задумался, как будто до сих пор не решил еще для себя этого вопроса.

— Да… — выговорил он наконец. — Кажется… да. Вроде бы, видел. Издалека.

— Как он выглядит?

— Похож на огромного человека. Выше тебя. — Пастух показал рукой у себя над головой. — У него большие выпученные глаза, а вместо кожи — чешуя. И лапы с перепонками.

Довольно неплохо ты его разглядел, если учитывать, что смотрел издалека! — сказал Конан, хлопая пастуха по плечу. — Что ж, молодец. Покажи мне место, где я мог бы привязать коня и переночевать. Я поживу у вас, пожалуй, несколько дней.

Аббас махнул рукой в сторону небольшой хижины, крытой листьями и соломой.

— Здесь живем мы с отцом, — пояснил он. — Обиталище наше убогое, как и вся наша жизнь, господин, и за это я заранее прошу у тебя прощения. Ты ведь гость господина Грифи, не так ли?

Выговорив это, Аббас вдруг смутился.

— Да, я гость и давний друг господина Грифи, — подтвердил Конан. — Но тебе это откуда известно? Кажется, я еще ни словом о себе самом не обмолвился.

Аббас метнул на него быстрый взгляд.

— Слухи расходятся в этих краях быстрее кругов на воде, господин.

— Что ж, приму такое объяснение, — вздохнул Конан. — За неимением никакого другого. Принеси мне воды и позаботься о коне, Аббас.

Киммериец бесцеремонно занял хижину пастухов, предоставив Аббасу ютиться снаружи. Через два поворота клепсидры пришел отец молодого пастуха, и чуткий слух варвара уловил обрывки их разговора:

— … в таверне… спрашивал про монстра… живет у Грифи… неизвестно, кто такой…

Конан ухмыльнулся. Кажется, оба пастуха насторожились. Можно подумать, отцу и сыну на руку присутствие монстра. Оба они выглядели испуганными, это точно, но вот кто их запугал? Монстр или кто-то другой?

Конан почти не сомневался в том, что за всеми этими историями так или иначе скрывается Джамал. Если Грифи будет терять на своих пастбищах пастухов, то скоро он потеряет и само пастбище, и тогда для Джамала не составит никакого труда купить эти земли по дешевке.