Жертвоприношение - [33]

Я была замужем уже пять лет, и за это время мне неоднократно встречались мужчины, которые привлекали мое внимание. Так что Гиффорд был далеко не первым. С другой стороны, и сама я никогда не страдала от недостатка мужского внимания. Очень многие мужчины считали меня… интересной. На эти случаи у меня был очень простой рецепт. Я говорила себе: «Тора, каким бы обаятельным и привлекательным ни был этот мужчина, разве, положа руку на сердце, он может сравниться с Дунканом?»

И ответ всегда был неизменным: нет, никогда. Но в случае с Гиффордом все было далеко не так однозначно.

В общем, учитывая все вышеизложенное, мне было о чем подумать.

Генри, очевидно, почувствовал мое настроение, потому что начал подпрыгивать и брыкаться. Потом над самой его головой пролетела кайра, и конь шарахнулся в сторону, отступая в воду. Мы с ним и раньше неоднократно скакали по волнам, не говоря уже о форсировании бесчисленных речек, речушек и ручейков. Поэтому он не должен был вообще обратить внимание на то, что замочил копыта. Но по какой-то необъяснимой причине Генри отреагировал совершенно неадекватно. Он начал лягаться и брыкаться, крутиться и пятиться на глубину. В любую секунду он мог поскользнуться, и тогда бы я вылетела из седла.

– Прекрати! – рыкнула я, натягивая поводья и пытаясь развернуть его в сторону берега. Генри сделал шаг в сторону и продолжал пятиться назад.

Это начинало меня беспокоить. Я ударила его пятками в бока, жалея, что не взяла хлыст, потом натянула поводья и ударила еще раз. Генри пулей вылетел на берег, и в эту секунду я заметила, что на вершине одной из скал стоит мужчина и наблюдает за нами.

Я почему-то сразу подумала, что это Гиффорд, хотя скалы были к востоку от нас, солнце еще стояло низко, и мужчина казался лишь тенью на фоне ясного утреннего неба. Он был высоким и крупным, а его длинные волосы отсвечивали золотом. Солнечный свет резал глаза, и я, отвернувшись в сторону, ненадолго зажмурилась. Когда я открыла глаза, на скале никого не было.

Понукая Генри, я снова пустила его вскачь вдоль берега. До дома было больше трех километров, а мне еще нужно было выгулять Чарльза.

Но прогулки с Чарльзом не получилось.

Оставшись в одиночестве, без Джейми, который всегда действовал на него успокаивающе, Чарльз впал в панику, перепрыгнул через изгородь на соседний луг, споткнулся на неровной земле и упал в ручей, который протекал через нашу землю. Собственно, в этом не было бы ничего страшно, но при падении он зацепил старую ограду, и колючая проволока обвилась вокруг его левой задней ноги. В результате более нервный из двух моих коней оказался лежащим в ручье, и при этом в его тело впились острые как бритва шипы. Неудивительно, что он был в ужасном состоянии: глаза закатились, а серая шерсть потемнела от пота.

Я быстро расседлала Генри и выпустила его на луг, но тот, услышав жалобное ржание Чарльза, подбежал к изгороди и начал звать своего товарища. Когда лошадям больно или страшно, от их ржания кровь стынет в жилах. К счастью, мне нечасто доводилось слышать подобное ржание. Как и жалобный плач ребенка, оно разрывает сердце. Услышав призывы Генри, Чарльз закричал еще громче и начал брыкаться.

Без кусачек нечего было и думать освободить его. Поэтому я развернулась и побежала к дому. Мои старые зеленые веллингтоны были облеплены грязью, я не удосужилась почистить их после того страшного дня – дня, когда так неудачно пыталась похоронить Джейми. Теперь грязь высохла и комьями осыпалась на ковер, когда я бежала вверх по лестнице. На втором этаже находилась комната, где Дункан держал свои инструменты. Быстро отыскав кусачки, я на всякий случай прихватила еще одни, более мощные, и помчалась вниз. На четвертой ступеньке я поскользнулась, упала и сильно ударилась. Было очень больно, но я заставила себя подняться и побежала дальше.

К тому времени как я вернулась к ручью, Чарльз и Генри окончательно взвинтили друг друга. Генри уже собирался перепрыгнуть через изгородь и присоединиться к своему товарищу. Следовало бы привязать его, но тратить драгоценное время на поиски хомута я не могла. По ноге Чарльза текла кровь. Даже если мне удастся освободить его – а я все больше и больше сомневалась в этом! – его нога, скорее всего, будет искалечена. Господи, неужели я еще и Чарльза потеряю? Два коня меньше чем за неделю – это уже слишком.

Я начала осторожно подбираться к Чарльзу, стараясь двигаться как можно медленнее. Ручей был узким, местами камыш и длинная трава почти полностью скрывали его, а летом он вообще почти пересыхал, но само русло было глубоким. Чарльз загребал передними ногами, пытаясь подняться, но колючая проволока удерживала его на месте, и ничего не получалось. Более того, каждая новая попытка еще больше расстраивала его и лишала драгоценной энергии, а острые шипы все глубже вонзались в плоть. Ситуация казалась безвыходной. Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным, и сейчас мне хотелось просто запрокинуть голову и закричать, зовя на помощь. Только я знала, что никто не откликнется.

Остановившись рядом с Чарльзом, но на таком расстоянии, чтобы он не мог достать меня копытами, я попыталась успокоить лошадь. Если бы только он позволил мне погладить себя по голове!