Жертвоприношение - [30]

– Они все разные, – сказала Дана Таллок, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. Она достала маленькую цифровую камеру и сделала несколько снимков.

– Вы звонили моему свекру? – спросила я.

Она отрицательно покачала головой.

– Пока что нет. Не было необходимости. Я нашла книжку.

Дана закончила фотографировать и взглянула в сторону сводчатого прохода, который вел в другие комнаты.

– Не возражаете, если я здесь немного осмотрюсь?

– Чувствуйте себя как дома, – ответила я. – Вы не будете против, если я вернусь в кухню и что-нибудь съем?

Дана покачала головой и направилась в глубь погреба. Я же пошла обратно к ступеням, которые вели на кухню. На второй ступеньке я обернулась и окликнула ее:

– Кстати, сержант, если найдете что-то… органическое, пожалуйста, не сообщайте мне об этом сегодня. Я слишком устала для того, чтобы переварить подобные новости.

Дана не удостоила меня ответом. Наверное, сочла мои слова сущим ребячеством.

Когда десять минут спустя она появилась в кухне, я как раз засовывала в микроволновку порцию макарон со сливками и ветчиной. Указав на свободный стул, я сказала:

– Я заварю вам чашечку чая.

Догадавшись, что Дана Таллок тоже голодна, я поставила на стол вазочку с песочным печеньем. Мне хотелось, чтобы она рассказала мне о рунах.

Дана взглянула на печенье, потом на часы, несколько секунд поколебалась и села за стол. Взяв чашку с чаем, она извлекла из вазочки кусочек печенья и буквально проглотила его. Я молча продолжала есть. Тактика сработала: Дана заговорила первой.

– Что вам известно об истории этого места?

Я пожала плечами.

– Очень мало. Покупкой занимался мой муж. Меня действительно это совершенно не интересовало.

– Когда он приходит домой?

Я снова пожала плечами.

– В последнее время это непредсказуемо.

Лицо Даны Таллок помрачнело.

– Но мы можем позвонить ему, – добавила я в запоздалой попытке быть полезной.

Она покачала головой.

– Не нужно. Но мне бы хотелось, чтобы завтра здесь поработала команда специалистов. Не может быть простым совпадением то, что в вашем доме есть знаки, похожие на те, которые были вырезаны на теле жертвы, найденной на вашей земле.

– Мне тоже так кажется, – согласилась я, хотя мне очень не понравился подтекст, содержащийся в словах сержанта Таллок. – Вы предполагаете, что ее могли убить в этом доме? Возможно, в подвале?

Теперь наступила ее очередь пожимать плечами.

– Нам действительно нужно выяснить, кому принадлежал этот дом до того, как вы его приобрели.

– Но я думала, что Дункан сегодня утром завез в участок все необходимые документы.

– Он завез. Но это нам мало помогло. Из них мы узнали только о том, что раньше на этом месте стояла какая-то церковь или культовое здание, которое в течение многих лет было заброшено. Потом его снесли, чтобы построить этот дом. В документах упоминаются лица, которые распоряжались имуществом на началах доверительной собственности, но проблема заключается в том, что почти все они, судя по всему, умерли.

– Умерли?

Дана покачала головой.

– От старости. Ничего интересного.

Я закончила ужинать, но, утолив голод, все равно не почувствовала удовлетворения. Внутренняя напряженность плохо способствует пищеварению. Встав из-за стола, я сложила грязную посуду в посудомоечную машину и спросила:

– Так что вам удалось узнать насчет рун?

Дана Таллок задумчиво посмотрела на меня, съела еще один кусочек песочного печенья и наконец решилась. Взяв свою сумку, она достала оттуда цифровую камеру, блокнот и небольшую книжку в синем кожаном переплете. На обложке золотом были вытиснены рунические символы и название, которое я смогла прочитать даже вверх ногами: «Руны и древнескандинавская письменность». Имя автора было набрано слишком мелким шрифтом, и я не смогла его разобрать.

– Так вы говорите, что ваш свекор хорошо разбирается во всем этом? – спросила Дана.

Я кивнула.

– Даже очень хорошо. Я вообще сомневаюсь, что кто-то знает об истории этих островов больше, чем он.

Дана развернула книгу ко мне. На переднем форзаце было изображение двадцати пяти рун: незамысловатых, в основном угловатых символов. Все они имели описательные названия, такие как Разрушение, Остановка, Ворота и т. д., хотя когда о рунах рассказывал мой свекор, Ричард, то использовал их древнескандинавские названия.

– Я никак не могу понять одной вещи, – сказала Дана. – Этих рун всего двадцать пять. И у каждой, судя по всему, есть свое, совершенно определенное значение. Каким образом может функционировать подобный алфавит? Как из этих символов образовывать слова? Для этого их просто недостаточно.

– Думаю, руны чем-то напоминают китайские иероглифы, – ответила я, листая книжку. – Каждый символ, помимо своего основного значения, имеет еще несколько второстепенных. А когда сочетаются несколько символов, они влияют друг на друга таким образом, что каждый из них видоизменяется и приобретает новое, уникальное значение, присущее только этой комбинации. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да, – сказала она, – но насколько я знаю, в китайском алфавите более двух тысяч иероглифов.

– Возможно, викинги были не очень разговорчивыми.

Дана раскрыла свой блокнот и развернула его ко мне. Я увидела изображение трех рунических символов, которые нам уже довелось видеть накануне вечером в морге.