Жертвенность - [20]

— Прекрати, все я понимаю, я не собираюсь ничего ей рассказывать, у меня все под контролем.

— Не забывай, через пять лет нам придется уехать. Люди заметят, если ты будешь выглядеть так же через двадцать лет, нельзя этого допустить, понимаешь? Не привязывайся к ней слишком, когда придет время, будет больно и тебе, и ей. Если не хочешь, чтобы она страдала — не подпускай ее слишком близко.

— Я знаю, кстати говоря, ты не знаешь, где ее брат? Мы пытались дозвониться, но все без толку. От них ни слуху, ни духу.

— Ты совсем меня не слушаешь. Ник удрал после какого-то интервью с фанатками. Сказал, что это очень важно и больше я его не видел. Более того, Лилиан тут не просто так, верно? Поместья сами по себе не падают.

— На что ты намекаешь?

— А намекаю я на то, что ты, дубина стоеросовая, притащил к себе весьма проблемную барышню. Она что-то знает, но вряд ли расскажет за чашкой чая.

— Хочешь залезть к ней в голову?! — Делл был зол, как никогда, он точно знал, что не позволит брату такой наглости.

— Что-то не так?

— Конечно! Не смей этого делать!

— А ты не думаешь, что с ее домом случилось то же, что с твоим? Что, если это шанс выйти на нее? Ты готов его упустить из-за какой-то там девушки?! Делл, я тебя не узнаю! Что с тобой стало?! Ты никогда так не вел себя по отношению к девушкам! Кто она тебе?!!

— Я знал ее раньше, очень давно. Конечно, она не помнит, но меня часто оставляли на ее бабушку, когда та была жива. Мы играли вместе, а в последний день жизни она сказала мне: «Защищай ее», — я обещал ей, Виктор, и я сдержу свое слово, а теперь, если это все, мне пора возвращаться, я и так достаточно долго оставляю Лилиан одну.

— Конечно, но имей в виду, в ее глазах ты — главная угроза, — с этими словами он удалился, а Делл вернулся, как ни в чем ни бывало, а в душе его царила настоящая буря.

Глава девятая «Начало войны»

Двойники. Люди с одинаковой, почти неотличимой внешностью, но в этом мире они разделяют не только похожие, как две капли, телесные оболочки, но и сны. Таким образом, о грядущих событиях узнала и Вайолет. С этого момента началась война. Выживет лишь тот, кто доберется до врага первым, — остальные умрут.

«Значит вот, как все устроено. Что же, война началась». - так она думала, наблюдая за Данте, читающим книгу, и невольно улыбалась. Разумеется, теперь, когда дом Лилиан разрушен (случилось это оттого, что три сотни лет основной задачей поместья являлось заточение девушки, а когда она выбралась на свободу, силы, укрепляющие стены, были перенаправлены на их уничтожение, чтобы помешать ей выбраться), найти ее будет не так легко, но, все же, возможно. В случае проигрыша, опасность подстерегала не только ее, но и Данте.

Этот парень отличался ото всех, кого ей доводилось когда-либо встречать. Его душа была по-настоящему чистой, совсем как у нее когда-то. Он спас ее, а потому, Вайолет ни за что не даст его в обиду. Никто, кроме него, не помог ей.

Шли недели, парень становился все ближе к ее сердцу, а поиски так и не принесли плодов. С каждой секундой она осознавала, что вечность без него ей ни к чему. Как ей ни хотелось оставаться равнодушной, но Данте рождал в ней столь сильные чувства, что девушке не удавалось им сопротивляться, а Лилиан совсем отчаялась — никто из ее родственников так и не объявился и даже не попытался связаться. Она уже начинала задумываться о том, не является ли сон правдой. Что, если до ее родных добрались раньше, чем она успела их предупредить? Что, если их пытали, затем убили, а теперь направляются сюда? В таком случае ни ей, ни Деллу не выжить, в не зависимости от того, высшие это демоны или Вайолет. Ее бабушка сказала, что часть силы демона переходит при рождении человеческому двойнику, однако, если бы в ней было что-то подобное, она бы точно знала, а сейчас у нее не было ни единого шанса. Порой, ей доводилось впадать в истерику, Делл не спрашивал, в чем дело, просто прижимал ее, шептал что-то нежное, успокаивающее и гладил по волосам.

Мало-помалу, а он, сам того не замечая, становился для Лили кем-то особенным, тем, кого не хочется терять. Слова бабушки впечатались в ее память: «Под угрозой окажутся все, кто тебе дорог и тогда будешь ли ты готова?» — сможет ли она? Лилиан все чаще задавала себе этот вопрос, а еще — не сходит ли она с ума? Сны ведь не должны ничего значить, а пережив такое, вполне нормально видеть немного странные сны: ее дом разрушен, семья пропала, а в подвале жил близнец — тут кто угодно с катушек съедет. Ее бабушка всегда говорила: «Усомнись в себе и в тебе усомнится весь мир», — что же, умалишенные ничуть в себе не сомневаются, а вот у других иные мысли на их счет, но как можно верить в то, чего, по мнению окружающих, не существует, и при этом не выглядеть психом? Ответ прост — никак. На этой чертовой планете невозможно быть нормальным, пока имеешь собственное мнение.

Днями напролет, неотрывно наблюдая за экраном телефона, желая увидеть входящий вызов от брата, матери или отца, не зная даже, живы ли они, когда телефон молчал, надежда постепенно покидала ее, Делл видел это и всячески пытался помочь, но единственное, что может исправить все — это один-единственный звонок от близких ей людей, а ему это не под силу.