Жернова истории - [3]

Хлопок выстрела, противный визг рикошета от стены над самым ухом, и в тот же момент мой полуботинок цепляется за выступ плиты на тротуаре, теряю равновесие, ноги заплетаются, и я шлепаюсь на четвереньки. В этот момент опять хлопает выстрел, вновь визг пули над самой головой. Вскакиваю, спотыкаюсь, едва не упав еще раз, но все же ухитряюсь резво стартовать, заскочить в проулок и набрать приличную скорость.

(«Надо бежать зигзагом, чтобы сбить прицел!»)

– Не уйдешь, сволочь большевистская! – надсадно завопил кто-то сзади, заставив резко шарахнуться в сторону, и вслед мне гулко ударяют два выстрела подряд. Вновь противный визг пуль над самым ухом. В этот момент появляется новый звук – цоканье копыт по мостовой, ржанье испуганной выстрелами лошади, крик кебмена, натягивающего вожжи в попытке усмирить свою кобылку, – и со мной поравнялся кеб, ехавший навстречу. Мне удается удачно выскочить на проезжую часть, прикрывшись повозкой от преследователей. Жадно глотая пересохшей глоткой воздух, бегу изо всех сил к следующему перекрестку. Револьверы пока молчат. Рывок в одну сторону, затем в другую – и опять грохочут выстрелы. Мелкие кусочки штукатурки больно бьют в лицо, но я уже свернул за угол. Быстрее, еще быстрее! Там, впереди, оживленная улица. Уже почти достигнув ее, неловко подворачиваю ногу, меня поводит в сторону, падаю, на этот раз весьма неудачно, с размаху чиркаю головой о стену дома…

И тут мне в уши лезет пиликанье электронного будильника. Когда прошли цветные круги перед глазами и рассеялась чернота, обнаруживаю, что лежу дома, в собственной кровати. Ну и приглючится же! Да, опасно уходить в Интернет слишком глубоко. Сую ноги в тапочки – и тут краем глаза замечаю на подушке какие-то темные пятна. Что это? Кровь? Машинально вскидываю руку к голове. Сбоку на ней приличная шишка и ссадина с уже запекшейся кровью. Но… ведь это было во сне! Или я как-то ночью ухитрился приложиться? Оттого, наверное, и привиделась вся эта фантасмагория с покушением.

Бросив наволочку в стирку, я на всякий случай протер ссадину одеколоном («Щиплется, зараза!») и начал собираться на работу. Странное совпадение происходившего во сне и последствий, обнаружившихся у меня на голове при пробуждении, не давало мне покоя. Однако, в конце концов, такое совпадение могло быть и случайностью. Слегка утешив себя этой мыслью, можно было заниматься делами, не отвлекаясь поминутно на самокопание.

Неделя шла за неделей, и я уже стал забывать о странном сне. Однако загадки и тревоги не пожелали закончиться с первым сновидением.

Просыпаюсь в серых предрассветных сумерках. Света, пробивающегося через большой иллюминатор с бронзовыми барашками запоров, едва хватает, чтобы различить внутренность двухместной каюты. На верхней койке слегка похрапывает во сне сосед.

(Тот «я», который пребывает в декорациях сна, точно знает, что он – Виктор Валентинович Осецкий, и воспринимает каюту как должное. Но «я сам» терзаюсь вопросами: «Что это за корабль? Что делает на нем Осецкий? Ведь этого не было в Интернете! Про события прошлого сна я прочел накануне. А вот о корабле мне ничегошеньки не известно! Откуда же тогда этот сон?»)

Встаю, направляюсь к двери. Мне надо в гальюн, а он в коридоре. И тут слышу негромкий скрежет в дверном замке. Щелчок – и дверь начинает тихонько приоткрываться. Изо всех сил рву ручку двери на себя, отступая широким шагом в глубь каюты. В каюту вваливается человек в рабочей матросской робе. Одной рукой он опирается на койку, чтобы не упасть, а в другой тускло блестит сталь ножа.

– На помощь! – ору во всю мочь и бью кулаком своего вооруженного противника. Целюсь в голову, а попадаю в грудь, поскольку тот, оттолкнувшись рукой от койки, выпрямляется и взмахивает ножом. Удар не наносит матросу существенного урона, а лишь отталкивает к дверному проему. Мне же удается подставить под нож руку, но не слишком удачно, и клинок располосовывает рукав рубахи, оставляя длинный порез на предплечье. На рукаве быстро расползается темное пятно.

– На помощь! – вновь ору я.

Мгновение мы смотрим в глаза друг другу. В этот момент, разбуженный криками, мой сосед рывком садится на своей койке и свешивает ноги вниз. В коридоре хлопает дверь. Нападающий медлит, отступает на шаг, скашивает глаза в сторону, а затем кидается прочь.

Про гальюн я уже забыл. Поворачиваюсь обратно и сажусь… На койку? Нет, на полку. За прямоугольным окном, полуприкрытым тяжелыми шторами, неспешно мелькают деревья и слышен дробный перестук вагонных колес. В купе чувствуется легкий запашок угольного дыма. Предплечье левой руки у меня перебинтовано. Устраиваюсь поудобнее, кладу голову на подушку… И в забытье сна врывается привычная трель электронного будильника. Пора просыпаться. Хватит этих экскурсий с покушениями.

Дьявольщина! Что же это такое, в самом деле?! Пододеяльник заляпан кровью, а предплечье левой руки рассекает солидный порез, еще немного сочащийся сукровицей. Такие совпадения начинают сильно напрягать. Неужели во сне происходит этот… как его… перенос? Ну, ерунда какая-то! А порез на руке? Если ссадину прошлой ночью еще как-то можно объяснить – скажем, встал в туалет, толком не проснувшись, запнулся в коридоре и приложился головой, – то уж для такого пореза сложно измыслить правдоподобную гипотезу.