Жернова истории - [22]

Переведя дух после физических упражнений, отправился на кухню – попить чайку и поболтать с Игнатьевной о том, почем нынче, в преддверии грядущих холодов, встанет кубическая сажень дров с доставкой и мыслимое ли это дело так задирать цены на дрова.

Вот так и закончилось у меня воскресенье 9 сентября.

Следующая рабочая неделя началась по уже становившемуся привычным порядку. Зазвонил будильник (молодец, не забыл с вечера завести! – мысленно глажу себя по голове), и пришлось вставать, плестись в ванную умываться и бриться. Не прошло и часа, как трамвай уже вез меня знакомым маршрутом к Лубянской площади. Несоответствие пейзажа за окном вагончика тому, который сделался привычным за последние десятилетия моей жизни – еще той жизни, – хотя и продолжало маленько цеплять краешек сознания, уже не способно было серьезно занять мое внимание.

На этот раз, как и положено ответственному советскому работнику, при мне находится портфель коричневой кожи, немного потертый, но выглядящий солидно, и довольно вместительный, перехваченный ремнями с малость потускневшими латунными пряжками. Бумаг у меня там нет, ибо документы, вопреки обычаю многих совслужащих, я с работы домой не таскаю, но вот в качестве емкости для продуктов портфель мне вечером вполне может послужить.

Бюрократическая круговерть в наркомате тоже не была уже мне в новинку, и не приходилось каждый раз с нервным напряжением ждать, всплывет ли из памяти реципиента нужная информация. Имевшиеся у него полезные сведения уже достаточно хорошо улеглись на мое собственное сознание и с легкостью извлекались оттуда при необходимости.

В общем, все шло своим заведенным порядком и напрягало лишь все то же проклятое ожидание – будет ли ответ на письмо Красина, когда будет и какой будет этот ответ?

На следующий день, во вторник утром, как мы и договаривались, в мой кабинет явились студенты-практиканты РКИ. Ребята, мне на радость, оказались довольно толковыми. Составленные ими должностные инструкции и общий регламент по работе с документами для моего отдела требовали лишь стилистической правки – с ясностью и лаконичностью изложения у них еще были проблемы. Следующим шагом нашей работы должно было стать описание взаимодействия отдела импорта с другими отделами наркомата и с внешними организациями.

– Но, прежде чем приступить к этой части работы, – напутствовал я их, – надо сделать еще одно дело – не слишком головоломное, но трудоемкое. Нужно снабдить посетителей нашего отдела необходимой справочной информацией. Мы установим в коридоре большой стенд, а ваша задача будет состоять в том, чтобы вывесить на нем документы…

Такими документами я определил следующие:

1. Список специалистов отдела с указанием, кто в каком кабинете помещается, и с указанием часов приема.

2. Перечень, в котором указано, к кому из специалистов по каким вопросам следует обращаться. И в этом перечне надо продублировать как номера кабинетов, так и часы приема.

3. Образцы документов, наиболее часто обрабатываемых в нашем отделе. Во-первых, заявки на ввоз контингентированных товаров и заявки на выделение соответствующих контингентов. Далее – заявки на получение удостоверений на ввоз товаров и разовых лицензий на ввоз товаров с перечнями сопроводительных документов. Причем эти удостоверения и лицензии различаются: для государственных хозорганов центрального подчинения и губернского подчинения, для кооперативных организаций центрального и губернского подчинения и, наконец, для частных организаций и лиц. Кроме того, надо вывесить образцы договоров с зарубежными контрагентами – их, конечно, составлять будут не наши посетители, но они должны знать, какие сведения для этих договоров должны быть предоставлены. К договорам должны прилагаться письма о согласовании графиков поставки и гарантийные письма Валютного управления Наркомфина. Нужны и образцы запросов: запрос данных об исполнении графика поставок, запрос о внесении изменений в согласованный график поставок и запрос о задержке поставок.

Пока я говорил, все трое старательно записывали. За время совместной работы мне удалось уже немного познакомиться со своей бригадой. Рабочий паренек Паша Семенов по окончании университета продолжит работу по линии Рабкрина, но в какую губернию его направят, он пока не знает. У Адама Войцеховского жизненные перспективы еще совсем не определились. Возможно, он будет работать в центральном аппарате объединенной ЦКК-РКИ, причем неизвестно – в самой Рабоче-крестьянской инспекции или же в Центральной контрольной комиссии. Приглашали и туда, и туда. Интересовались им и в каком-то из райкомов партии, и в Московском горкоме РКСМ. Что касается Лиды, то все, что мне удалось выяснить, – «пойду работать туда, где буду нужна». Лаконично. Гораздо больше поведала она о своем отце. Тот сразу, уже в 1917 году, добровольно передал свое книгоиздательское дело государству и стал заместителем директора издательства Самарского губисполкома, а заодно и работником отдела политпросвещения губкома партии. Кроме того, он был еще и членом правления губернского общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев – во время Мировой войны загудел в ссылку за антивоенную агитацию. А с 1919 года ее папа перешел на работу в Москву, в аппарат Коминтерна…