Жерар Депардье. Чрезмерный человек - [28]

В ходе обсуждения кандидатуры на роль Марион Штейнер, актрисы и директора театра в период оккупации Парижа, невольно зашел разговор о Катрин, с которой Жерар еще ни разу не снимался и, как и многие, мечтал о такой партнерше. Франсуа Трюффо обещал подумать, не очень уверенный, что Катрин согласится после того, что между ними было. Но она с радостью дала согласие, и 28 января 1980 года начались съемки, продолжавшиеся до 18 апреля. Никогда прежде они не занимали у Трюффо столько времени – обычно он работал очень быстро. К тому же сосредоточиться мешали личные неурядицы с Мари де Поншеваль, его подругой, которая уехала в США и там скоропалительно выскочила замуж за американца. Но Жерар Депардье, как и другие актеры, делал все, чтобы не осложнять задачу режиссера.

О чем же решил рассказать в своем фильме Франсуа Трюффо?

Это история театра и его актеров в тяжкий для Франции период немецкой оккупации. Марион Штейнер (Катрин Денев) взяла на себя роль директора «Театр де Монпарнас», роль, которую с блеском исполнял до прихода немцев ее муж еврей Люка Штейнер, скрывающийся в подвале театра и продолжающий через жену руководить актерским коллективом и даже наблюдать за репетициями. Никто в театре не знает о его присутствии. С помощью старых труб отопления, которые связывают его укрытие со сценой, он имеет возможность слышать все, что там происходит, и даже проникать в тайны личных симпатий и антипатий актеров небольшой труппы театра. После того как на главную роль приглашают молодого актера Бернара Гранже, Люка вскоре начинает догадываться о возникших у его жены чувствах к Бернару. Но ему ничего не остается, как молча присутствовать при развязке этого романа, чему способствует участие Бернара в движении Сопротивления. После того как полиция схватит одного из его друзей, Бернар решит уйти из театра и занять его место. Он возвратится в театр только после освобождения Парижа, чтобы сыграть спектакль вместе с Марион, а затем под аплодисменты выйти на поклоны вместе с ней и Штейнером, который после более чем 800 дней заточения в подвале снова вернулся к своим обязанностям директора… Франсуа Трюффо обожал счастливые финалы.

Почти весь фильм был снят в декорации, построенной на месте склада бывшей шоколадной фабрики в Клиши. Трюффо тщательно создавал вокруг фильма атмосферу таинственности – ведь так называемый саспенс в фильме в том, что не известно, обнаружат ли оккупанты и их французские помощники укрытие Люки Штейнера. Марион живет на острие лезвия. В любой момент ее могут «раскрыть», и тогда она подведет людей, которые ей доверяют. Режиссер добивался и того, чтобы отношения Марион и Бернара были насыщены электричеством. Он намеренно показывает, как тот пытается соблазнить художницу костюмершу (которая оказывается лесбиянкой). Марион молча ревнует, ничем не показывая Бернару свои чувства, но зритель быстро догадывался обо всем. Люка Штейнер сам прямо скажет ему о чувствах жены, когда Бернар случайно узнает о его присутствии в театре.

Жерар Депардье уже доказал, что умеет быть разным у разных постановщиков. Ведь нет в кино более не похожих режиссеров, чем Пиала и Трюффо. Ему было интересно работать с Трюффо, который властно, хотя и ненавязчиво руководит актерами. Страсть Бернара к Марион так же, как и ее к нему – затаенная, она проявляется лишь во взглядах, улыбке, жесте. Их единственная любовная сцена на полу гримерной перед уходом Бернара из театра, снятая, как обычно у Трюффо, очень деликатно, когда зритель слышит только глухие «да, да» Марион – Денев, – стала классической. Она как бы завершала фильм и ставила точку в отношениях героев.

Трюффо при этом превратился в Штейнера, он находился в соседней комнате и лишь прислушивался с помощью наушников к тому, что происходило на съемочной площадке. «Он отрепетировал сцену, но не смотрел, как ее снимают, – рассказывала актриса. – Он хотел ее прочувствовать ушами. Мы все трое выглядели в этой сцене робкими людьми. Актеры – всегда представляют смесь застенчивости и страха, что могут оказаться не на высоте. Поэтому любовные сцены надо снимать быстро. Когда это делается одним разом, удается быть в большей степени актером. Едва возникает физический, эмоциональный контакт, когда начинаешь испытывать волнение, тогда все становится очень деликатным. А режиссеры знают, что с этим нельзя шутить».

Эта сцена совмещала насилие и нежность. Как писал Пол Шутков в своей книге о Депардье, «электрический ток, идущий от Катрин к Жерару, делал фильм Трюффо одним из лучших, снятых им». Не случайно за эту роль Жерар получил свою первую статуэтку «Сезара». Впрочем, он уже несколько раз до этого номинировался на премию за роли в фильмах «Семь смертей по одному рецепту» в 1976 году, за «Последнюю женщину» в 1977, «Скажите ей, что я ее люблю» в 1978 году и «Сахар» в 1979-м. Фильм «Последнее метро» был буквально «засыпан» «Сезарами». Наконец-то профессиональные круги громогласно признали выдающийся талант актера, его место в современном французском кинематографе.

Жерар считает свою роль настоящей удачей. «Я никогда не считал себя героем-любовником, никогда не был покорителем женщин, – говорил он в интервью Лорану Нойману. – С актрисами, побывавшими на съемочной площадке в моих объятиях, я всегда был скорее застенчив, чем страстен. К счастью, Катрин помогла мне раскрыться, почувствовать себя свободно на съемочной площадке. Я считаю, что этот фильм переменил мою жизнь. Он позволил мне открыть, что я могу играть чисто положительных, совершающих добрые поступки героев. Что я также могу влюблять в себя. Что я способен сняться в кино не погибая, не уродуя себя, не убивая других… Этот фильм меня раскрепостил. Недаром, именно после картины Трюффо я почувствовал в себе силы сыграть в комедиях».