Женя Журавина - [30]

В один из таких дней, когда ее беспокойство, как ей казалось, достигло предела, она получила сразу три письма: от родителей и от подруг. Родители негодовали, что она так скоро забыла их. Ее письма, оказывается, они не получили, послали запрос в крайоно, и, когда узнали адрес, решили написать это «первое и последнее письмо», если она у них «такая дочка». А дальше, сменив гнев на милость, они подробно рассказывали обо всем и обо всех: как коротали зиму, как часто говорили о ней, какие строили планы на весну и на лето — расширить садик, отремонтировать домик; Юрик кончает десятилетку — надо готовить в институт: одеть, обуть, снарядить в дорогу. Дела повседневные и милые сердцу.

Прочитав письмо родителей, она отложила в сторону письма подруг и стала писать ответ. Теперь ей не нужно было идти за помощью к Агнии Петровне: письмо писалось само и получилось длинное, бурное, с клятвами и обещаниями и заканчивалось такими словами:

«Родные мои, дорогие! Если бы мне крылья, я бы сегодня же к вам полетела. Но верьте мне, я всегда, всегда с вами! Отработаю положенные три годика и сразу же к вам. Тогда уж вы отдохнете, а я все, все за вас переделаю, Только отдыхайте. Я не боюсь никакой работы...»

Письма подруг, хоть и было время прочитать немедленно, она отложила до той минуты, когда уляжется в постель.

Первым она вскрыла письмо Кати Крупениной. Подруга, захлебываясь от восторга, писала:

«Живем мы с Павликом хорошо, на большой палец, вот как! Они, знаешь еще в институте решили с Колесовым ехать в аспирантуру, а сюда приехали собирать материал: Павлик — по географии, по климату и фенологии, а Колесов. — по фольклору. Летом мы думаем пойти по краю, по следам Арсеньева. Пойдем с нами! Что тебе стоит? Павлик разработал хороший маршрут... А теперь, только по секрету, — Павлик этого не хотел, так как он собирается еще учиться, а я буду одна, и я этого хотела, —¹ кажется, я буду матерью, только еще не скоро, должно быть, в сентябре...»

Женя не стала дальше читать, к горлу подкатил ком горечи, и она погасила огонь и дала волю слезам, но, вспомнив, что есть еще одно письмо, снова зажгла свою «коптилку» и вскрыла письмо от другой подружки, Сони Свиридовой:

«Женька, безобразие. Ну что твои за письма? Ни уму ни сердцу. Ты не уважаешь меня, как и в педучилище. А я теперь взрослая, меня уважает вся деревня, советуются мужчины и женщины. Только как же мало знаний мы получили! Тут надо иметь в голове целую большую энциклопедию или хотя бы маленькую. О чем только ни спрашивают! А как интересно прошла зима! Кажется, за эту зиму я выросла на целую голову. Посмотреться бы в большое зеркало! У меня все то же, маленькое. Зима, знаешь, застигла нас врасплох. Дров не запасли, печи дымили. А тут снега. Я сама ездила с ребятами и с мужиками в лес. Понимаешь, повалили старую липу, а в дупле медведь! Лезет оттуда, а Володька — мы с ним подружились — топором! Перепугались до смерти. А медведь небольшой, черный. Теперь у меня перед кроватью медвежий мех.

А какие еще были приключения! Я, дура, вначале боялась, а люди — простые, хорошие; если ты к ним с душой, они к тебе и подавно: и посоветуют, и помогут.

Знаешь, Женька?! Приезжай ко мне на лето! Хорошо будет. Тут речка. Володька обещает закормить рыбой и дичью. У него два ружья. Одно отдает мне. Сами будем рыбу ловить. За деревней у нас гора — будем встречать восход. Володька говорит: очень красиво... А Колесов — какой негодяй! — женился, а она старше его на целых три года...»

Не дочитала Женя и этого письма. Она понимала: подруги жалеют ее... и очень боятся, что она об этом догадается.

И это было горше всего.

Школьный праздник наконец состоялся. Утро выдалось на славу: яркое солнце, синее ласковое море; буйная, умытая росой, веселая листва; ни ветерка, ни шелеста, бодрящий холодок, зовущие дали... Празднично разодетые взрослые и дети, колонны школьников, пионеры в галстуках пестрой лентой потянулись в горы, сначала по дороге, а затем по узкой тропинке к излюбленному месту и, наконец, по широкой луговине, к палаткам, перед которыми был устроен помост, поставлен стол и десяток стульев.

Полянка представляла собой небольшой амфитеатр, окруженный густыми зарослями кустарников, над которыми поднимались редкие высокие деревья. На юг и на северо-восток открывался широкий вид на море и уходящие вдаль скалистые берега, на северо-западе поднимались горы. Луг и кустарники были в цвету, и скоро многие из детей сплели себе венки, собрали большие букеты для своих учителей и родителей. Празднично и весело было вокруг.

Послышалась дробь пионерских барабанов — подходили ученики соседних школ. Навстречу с букетами цветов поднялись ученики семилетней школы. Поляна заполнилась многоголосым шумом.

В кустарнике над речкой дымили костры — там готовили обед.

Ровно в десять часов, как и было намечено, заиграли горнисты, школьники разошлись по своим местам, на подмостках за столом разместились директор и заведующие школами, представители от родителей и общественности. Первой выступила Агния Петровна?

— Поздравляю вас, ребята, с успешным завершением учебного года, с нашим весенним праздником! Вы все — и кто окончил школу и кто перешел в следующий класс — поднялись на ступеньку выше, перед вами открылись более широкие горизонты. Много еще таких ступенек перед вами. Многие поднимутся на высокую вершину, сделают новые открытия.