Женя Штрих и Бандитский Петербург - [9]

Первый месяц был просто волшебный, вызовы от новеньких я уже не брал, оставил только постояннок. Все, что бы больше времени с ней проводить. Она работала официанткой в кафешке, часто я заходил и сидел тупо смотря на нее и ловя ее застенчивые улыбки. Потом правда заставил уволиться, потому что платили там гроши, и униформа ей не шла кардинально.

Не срались, из постели не вылезали, гуляли, веселились, жили душа в душу. Этот месяц был самым счастливым в моей жизни. Но как же я ошибался и был слеп. Спустя месяц все потихоньку начало меняться. Началось все с банальной бытовухи, ну, впрочем, как и у всех остальных бывает. Светлый ангелочек начал превращаться в дьяволенка. Вранья с моей стороны стало гораздо больше, захотела прийти ко мне на работу, пришлось ее отговаривать и надев на Ковбоя жилетку и каску познакомить. Он держался молодцом, даже про кожаные штаны отговорку придумал. Насчет работы она от меня отстала.

Спустя еще два месяца от худенькой беленькой дюймовочки мало что осталось. Она тупо сидела дома и залипала в интернете, поедая при этом всякую хуйню из фастфуда. Когда я приходил уставший домой, то получал очередную порцию мозгоебства, добрых слов я от нее уже не слышал, просто поток ора насчет моих плохих качеств. Трахаться мы перестали, причем совсем. Помимо работы, я уставал еще и выслушивать ее возникания, в итоге тупо отворачивался к стенке и засыпал. Местами даже проскакивала ненависть к ней, особенно когда она начинала взрываться с какой ни будь хуйни, на которую даже внимания обращать не стоило. Вернулись мои посиделки с Витьком, начал больше работать, не мог с ней больше находится, она меня просто раздражала. Но из-за привязанности я терпел. Иногда и бывали просветы, когда все снова становилось хорошо. Но этой гармонии хватало на пару дней, до очередной ее выходки или обиды. Терпел ровно полгода, до того момента, как она проследила за мной до нашего подвала. Отвесив пощечину пытающейся остановить ее теске и залетев в общий зал сразу направилась ком не с криками:

– Ах ты лживый пиздюк, ты мне врал! Врал целых полгода. Что это за место, кто эти все люди? Ты что, стриптизёр?

– Нет дорогая, хуже.

– А-А-А, зачем я только на тебя время тратила – кричала она и пыталась выцарапать мне глаза. Ты ебался с другими и после них приходил ко мне? Как ты мог?

Тут вышла Сима и сказала:

– Штрих, угомони уже наконец свою сучку, она работать мешает.

Я взял ее под руку и вытащил на улицу:

– Угомонись уже, приду вечером домой и все объясню.

Объяснять что-либо было уже некому, потому, как я вернулся домой ни ее самое, ни ее вещей уже не было. Единственное что она оставила после себя – это надпись «Ублюдок» во всю стену спальни красным цветом. Эта надпись каждый раз как я просыпаюсь напоминает о ней.

Может оно и к лучшему, что все так обошлось – подумал я.

Глава 6. Как я начал курить.

– Дед у меня вообще ебаннутый был, если бы в тюрьме его не пырнули, он бы еще много чего натворил наверное – сказал Ковбой в одну из наших пьянок.

– Что же он такого делал?

– Ну из всего рассказанного я верю только в один случай, за который его и посадили. Служил он на подлодке. Служба он говорит охуенная, жены не видишь, денег платят неплохо, вечно наливают. Баб только нет. По полгода гонять лысого, можно и с ума сойти. Ну а он и сошел.

– Ну да, полгода среди мужиков под водой – это пиздец.

– Так вот, в очередном увольнении на берег, они как раз запасались провизией перед отплывом, ну и конечно, что есть мочи бухали и пользовались услугами девчушек. Свою шлюху дед напоил до отключки и ничего лучше не придумал как заныкать ее в лодке. Не знаю, как он ее пронес туда конечно, то ли в коробке, толи в мешках с крупой. В общем оказалась она у него в каюте. Сосед у него заболел и его отправили в госпиталь. Ну он и хуйнул ее к нему на кровать при этом привязав и засунув в рот носок.

– Представляю, как она охуела, когда очнулась.

– В итоге никто про нее не знал два месяца, и он спокойно ее трахал каждый день. Отдавал половину своего пайка, мыл ее прямо в каюте. Она смирилась и даже не пыталась ничего предпринять, так как он обещал, что через полгода вернет ее на землю. Но все таки она заболела. Пиздить таблетки он вечно не мог, все же хранилось в комплекте и по описям. В итоге он делился ею с медбратом в обмен на антибиотики. Все бы так и продолжалось, если б не один матрос, который проходил днем мимо каюты и услышал кашель. Доперев, что в каюте сейчас никого не должно быть, он доложил об этом начальству. Каюту вскрыли, дружно охуели. Телуху в лазарет, деда в карцер. Пиздили деда конкретно, угрожали трибуналом. Болезнь никак не проходила, плюс к этому ее ебал уже почти каждый член экипажа. Настал последний выходной день июля, а это день ВМФ. Ну они и решили сделать себе подарок. Пустили бедняжку по кругу. Ебали ее до тех пор, пока у нее просто пропал пульс. Поняли они это слишком поздно, когда последний спустил уже в бездыханное тело. Ничего лучше не придумали как выкинуть ее за борт. Накинув на нее балласт пустили на дно Черного моря. По возвращении на берег деда отправили в дисбат за нарушение воинской дисциплины.