Женя Штрих и Бандитский Петербург - [10]

– У тебя походу это в роду занесено, быть ебанутым – сказал я ему.

Наутро я собрался с силами и поехал к постоянке. Это была очередная поехавшая особь. Не знаю зачем ей вообще нужен секс. Представляла она собой безжизненную апатичную фигуру тридцати пяти лет. Брюнетка, скорее всего крашенная, постоянно в длинных черных одеяниях, губы накрашены черной помадой, обводка вокруг глаз тоже черная. Чернота ходячая. Все убранство дома в готическом стиле, минимум мебели и все мрачное и темное, плюс постоянно холодно, при этом всем ходит босиком и пишет стихи, как она говорит, о несправедливости этого мира. Каждый мой приход, записывает новой произведение, в основном они начинаются со слов: черное, грязное, сраное, серое, ужасное, мрачно и так далее. Например:

«Серое небо Питера!

Ужасно всех заебало!

Но мне оно сука, нравится.

И я бы его отьебала!»

Бабла у нее дохуя, досталось от родителей которых укокошили в конце 90-х в подвортне, видимо это на ее натуру и повлияло. Ест она тоже только черные продукты, а блюда других цветов она не принимает, так бы она и сдохла хрумкая одну ежевику с черной икрой и обгоревшие продукты, если бы ее домработнице не пришла в голову идея красить все при помощи пищевого красителя. Большинство времени она проводила, лежа на полу и выпивая литры ежевичного вина, только так к ней приходило вдохновение. Когда начинался дождь, то распахивала настежь все окна и бегала по залу развевая на сквозняке свои смольные волосы и угольные платья. Если же светило солнце, то все окна у нее были наглухо закрыты и зашторены, а вела она себя при этом так, как будто у нее температура под 40.

Когда приехал, то застал ее лежа на полу, она как раз допивала очередную бутылку вина и закуривала свои кретек (кретек – сигариллы, в которых в состав табака входит гвоздика. Бывают разных вкусов. Немного горчат и издают треск, когда тлеют.) «Black» с ментолом. Единственные сигареты, от запаха которых меня вообще не воротило, а даже нравилось.

– «Зачем вся боль,

Что мне под ноги полегла?

Она ведь до сих пор так и не свела

Меня в могилу»

– Это старое – говорю я с порога

– Знаю, но это мое самое любимое.

– Есть что новое?

– Конечно, смотрела с утра в окно за людьми и пришли в голову строки, слушай:

– «Разгневалась душа.

Смрад почуяв.

Летит в серое небо,

Твоя запредельная мука.

Что ж ты паршивая вьюга

Не даешь мне увидеть…

Лживая, дрянная сука

Приковала меня цепями.

Раскатисто хочется крикнуть:

Дайте мне чуть свободы!

Я бы тогда увидел,

Откуда растут мои ноги!»

– Если ты так ненавидишь жизнь, почему продолжаешь терпеть и жить?

– Потому что это потребность моего организма, а я не могу пойти против него. И тебя вызываю только из-за него, он требует, я исполняю. Вообще существование – это ад, зачем все эти прелести, когда от них не чувствуешь кайфа, просто 0. Кроме боли и опустошения в этом мире ничего не осталось. За каждой улыбкой скрывается злоба, за дружбой предательство, за любовью потеря, за спокойствием нервные срывы, за здоровым образом жизни внезапный рак. У всего есть обратная сторона и чаще всего эта несправедливость преобладает. Так зачем же себя заранее подставлять под удар судьбы, если от этого всего можно оградиться. Я ничего не чувствую и мне ничего не мешает. Но если перестану снабжать потребности организма, то он перекроет воздух моей музе.

– Ладно, вас баб, все равно не поймешь. Давай к делу.

Выполнив ее потребности, лег с ней рядом на полу и стрельнул сигариллу. Мне понравилось. Даже захотел купить пачку, причем попробовать все вкусы. Она почитала еще пару стихов, даже я попробовал что-то сочинить:

– «Один хуй пизда,

Ебля, ля, ля, ля.»

– Остановись, не надо больше пожалуйста, иначе мне придется тебя убить и съесть.

– Эх, не быть мне поэтом.

– Как говориться, не хочешь срать, не мучай жопу.

Одевшись и выйдя от нее, я направился в ближайшую табачную лавку. Скупил весь ассортимент со всеми вкусами. Вышло пачек 10. Так я начал курить. После них еще оставался сладкий привкус на губах. На секунду я даже подумал о Маше, каково бы было ее целовать, если бы она их курила. Оказывается, все в этом мире можно усовершенствовать и сделать еще лучше. Но у идеала нет предела, поэтому в пизду это все.

Через два часа мне надо было уже быть на другом конце города у следующей постоянки. Не дозвонившись в который раз до Рубена, я поплелся в метро. Курил я буквально одну за одной. Как же это пиздато, что-то новое. Барышня, к которой я ехал просто обожала, когда ей хавали пизду, причем для своих годов (ей было уже где-то под 50) у нее была аккуратная, не дряблая, красивая вульва. Но все же была проблемка, внутри нее была пропасть, просто широчайшая, огромная, большая пизда. Изредка, когда она просила себя трахнуть, то я даже не понимал где находится мой хуй, как будто в теплую воду просто макаешь. Ну а когда я ей отлизывал и засовывал внутрь язык, ощущения были, что я целуюсь просто с бабой, у которой во рту нет языка. Настолько там было широко, что я мог крутить языком как вентилятор внутри и ничто мне не мешало. Но все равно она получала удовольствие, хоть я и не понимал, как она вообще с такой дырой что-то чувствовала.