Жены-мироносицы - [9]

ГЛАВА 11

Утренняя заря еще не успела полностью вступить в свои права. Только первые робкие солнечные блики легли на водную рябь Галилейского моря. Они весело запрыгали по волнам, устремляясь на запад мимо многочисленных рыбачьих суденышек, и наконец достигли берега возле строений Магдалы. Над городом и его окрестностями расстилалась легкая молочная дымка утреннего тумана. Восходящее от пределов Парфянского царства светило своими теплыми лучами начинало потихоньку прогонять прохладную влагу из окрестностей города. Дома все четче и четче обозначали свои контуры, готовясь окончательно сбросить с себя ночной покров. Воздух оглашали звонкие птичьи голоса, а где-то вдали заиграл рожок пастуха, созывая рассеявшееся стадо овец. Над садами и виноградниками высоко в небе жаворонки оглашали окрестность своими переливчатыми трелями. Утренние звуки пробуждения уверенно шли на смену навязчивым ночным стрекотаниям цикад. Удары весел по воде и стон деревянных уключин возвещали прибытие к причалу лодок, возвращавшихся после ночного лова.

В просторном доме богатого торговца шерстяными тканями Сира в это раннее утро наблюдалась деловая суета. Хозяина дома собирали в дорогу. В округе Сира знали хорошо, он имел и свое красильное производство, а ткани поставлял не только на рынки Иерусалима, но и в Дамаск, столицу Сирии. Его жена, гречанка по имени Евхаристия, деловито отдавала распоряжения слугам. Надо ничего не забыть. Хозяин нынче отправляется далеко, в Парфянское царство. Договорившись с другими купцами из Капернаума и Далмануфы[18], Сир решил попробовать наладить торговлю шелками, идущими в Парфу из далекой и загадочной Хины[19]. Нынче в Риме на шелка большой спрос. Рядом с матерью вертелась их семилетняя дочь Мария. Большие темно-карие глаза девочки под дугами черных густых бровей сверкали горделивым блеском. Отроковица явно наслаждалась тем, что участвует в сборах отца. Наконец все собрано. Отец привлек к себе дочь и, погладив ласково по голове, спросил:

— Ну, Мария, говори, что тебе привезти?

Девочка, с лукавинкой в озорных глазах поглядывая на отца, пожала худенькими плечиками:

— Я не знаю, что там есть. Привези что-нибудь красивое.

Отец смеялся:

— Хорошо. Привезу золотое ожерелье к твоей будущей свадьбе.

— У меня будет жених? — всплеснула радостно руками Мария.

— Когда подрастешь, дочка, я тебе самого красивого жениха подберу.

Мария задумалась, а потом спросила:

— Отец, а наш сосед Самсон, он красивый?

— Да как тебе сказать? Все его считают красавцем. А что?

Мария вздохнула и потупила голову:

— Тогда мне красивого не надо.

— Это почему же? — удивляется отец.

— Он бьет свою жену, я сама видела.

— Ну... — растерянно разводит руками отец.

— Папа, ты мне не красивого, ты мне доброго жениха найди.

Отец громко смеется, так что на его глазах выступают слезы.

— Ах, дочка, дочка. Красивого найти можно, а вот добрый ли он, сразу не увидишь. Доброго жениха у Бога надо просить. Молись Богу, и будет тебе добрый жених.

Евхаристия пошла провожать мужа к лодочному причалу. От Магдалы до Капернаума Сир собирался плыть на груженных товаром лодках, а уже оттуда в Парфянское царство идти вьючным караваном. Мария не за что не соглашалась оставаться дома, она тоже шла провожать отца, держась за его руку и гордо поглядывая на редко встречавшихся прохожих. Когда лодки отчалили от берега, девочка повернулась к матери и что-то ей страстно зашептала.

— Ну нет, — сказала мать, — искупаешься днем. Сейчас вода еще прохладная.

— Мама, милая моя, — умоляющим голосом проговорила дочь.

— Ах, да что с тобой поделаешь, иди, — махнула мать рукой и тут же строго добавила: — Только окунешься и сразу назад.

Девочка, скинув верхнее покрывало и оставшись в одной короткой, до колен тунике, с разбегу бросилась в воду. Плавала она хорошо, как и все ребятишки на побережье Генисаретского озера. Мария сразу нырнула, скрывшись под водой. Мать не беспокоилась, она знала, что дочь чувствует себя в воде как рыба. Вынырнув из воды недалеко от только что отплывших лодок, Мария, отфыркиваясь, быстро поплыла в их сторону. Отец, заметив дочь, нарочито сердито закричал:

— Эй, Мария, ты зачем плывешь сюда? А ну-ка давай назад!

Мария засмеялась, помахала отцу рукой, решительно развернулась и поплыла к встревоженной матери.

Рыбаки в лодке с восхищением смотрели на девочку.

— Смелая дочь у тебя растет.

— Красивая, — тут же добавил другой.

— Она у меня еще и умная, — сказал польщенный похвалой дочери отец.

Евхаристия ушла домой хлопотать по хозяйству, а Мария еще долго стояла на берегу. Лодки отца уже скрылись за горизонтом, а девочка все стояла, мечтательно глядя на воды великого озера, сверкающего в лучах утреннего солнца. Затем она подобрала на берегу плоский камушек и ловко метнула его. Приставив ладонь ко лбу от лучей солнца, Мария, прищурив глаза, смотрела, как летит камушек, подпрыгивая и оставляя круги на серебристой глади. Радостно смеясь, девочка побежала по кромке берега, разбрызгивая ногами капельки воды, сверкающие в лучах солнца маленькими хрусталиками.

ГЛАВА 12

Смерть Августа и воцарение Тиберия вновь подарили Антипе надежду на отцовский престол. Тетрарх решил во что бы то ни стало угодить новому императору. Он оставляет старую столицу Сепфорис, расположенную среди холмов галилейских, и начинает срочное строительство новой, на берегу Геннисаретского озера, близ теплых источников Еммауса. Для строительства города было выбрано одно из самых красивых мест на южном изгибе берега. Город распланирован в римском стиле и назван и честь императора — Тивериадой. Тиберий высказал благодарность Антипе и свое расположение, но с передачей ему престола Иудеи не торопился.