Жены и дочери - [251]

— Он очень хороший, — согласилась Молли. — Я знакома с ним достаточно давно, чтобы знать это.

— Но вы не считаете его приятным? Он не похож на моего бедного мужа, разумеется. А вы тоже хорошо его знали. Ах, расскажите мне о нем как-нибудь. Когда вы впервые с ним познакомились? Когда его мать была жива? Молли очень полюбила Эми; когда последняя чувствовала себя непринужденно, у нее были очень очаровательные и привлекательные манеры. Но из-за неловкости своего положения в доме сквайра, она испытывала почти отвращение к нему, и он тоже вел себя с ней самым худшим образом. Роджер страстно желал примирить их обоих и несколько раз советовался с Молли, какими самыми лучшими средствами довести это дело до конца. Пока они разговаривали на эту тему, она говорила с ним спокойно и с благоразумием, которое унаследовала от своего отца. Но когда их обсуждение этой темы подошло к концу, она снова вернулась к надменности и сдержанности. Ей было очень трудно придерживаться этой новой манеры поведения, особенно когда пару раз она представила, что это причиняет ему боль. Она поднялась в свою комнату и внезапно расплакалась, пожелав, чтобы ее визит закончился, и чтобы она немедленно очутилась в бедной событиями безмятежности собственного дома. И все же некоторое время спустя ее желание изменилось, она цеплялась за быстро пролетающие часы, словно удерживала счастье каждой минуты. Ей было неизвестно, что Роджер прилагал усилия, чтобы сделать ее визит приятным. Ему не хотелось казаться зачинщиком всех незначительных планов на каждый день, поскольку чувствовал, что, так или иначе, он утратил ее прежнее расположение. Однажды Эми предложила отправиться за орехами; на другой день они устроили маленькому Роджеру неслыханное удовольствие — чай на свежем воздухе; и на третий день было что-то приятное. И именно Роджер устроил все эти простые затеи — он знал, что они понравятся Молли. Но ей казалось, что он всего лишь следует идеям Эми. Неделя почти прошла, когда однажды утром сквайр нашел Роджера, сидящим в старой библиотеке — книга лежала перед ним, но в действительности он был так глубоко погружен в свои мысли, что вздрогнул при неожиданном появлении отца.

— Я подумал, что застану тебя здесь, сынок! До зимы мы отделаем старую комнату. В ней довольно затхлый запах, и все же, я вижу, что это место для тебя! Я хочу, чтобы ты обошел со мной поле в пять акров. Я подумываю засеять их травой. Пора тебя вывести на свежий воздух, ты совсем помрачнел, сидя над книгами, книгами, книгами. Ничто так не крадет здоровье у человека, как они.

Роджер вышел с отцом, едва разговаривая с ним, пока они не удалились довольно далеко от дома. Затем он заговорил с такой внезапностью, что невольно отплатил своему отцу за испуг, который испытал четверть часа назад.

— Отец, помните, что в следующем месяце я снова собираюсь уехать на Мыс Доброй Надежды! А вы говорите о ремонте библиотеки. Если она предназначена для меня, то меня не будет всю зиму.

— Разве ты не можешь обойтись без этого? — умолял его отец. — Я думал, возможно, ты забыл об этом.

— Конечно, нет! — ответил Роджер, улыбаясь.

— Ну, они могли бы найти другого человека, чтобы закончить твою работу.

— Никто не закончит ее, кроме меня. Кроме того, обязательство есть обязательство. Когда я написал лорду Холлингфорду и сообщил ему, что должен приехать домой, я обещал поехать туда снова на другие шесть месяцев.

— Да. Я знаю. Возможно, это вылетело у меня из головы. Мне всегда будет тяжело вдали от тебя. Но полагаю, это лучше для тебя.

Роджер покраснел:

— Полагаю, вы намекаете на… мисс Киркпатрик… миссис Хендерсон. Отец, позвольте мне рассказать вам все сразу, я думаю, это был довольно поспешный поступок. Я вполне уверен теперь, что мы не подходили друг другу. Мне было невыносимо, когда я получил ее письмо… на Мысе, я имею в виду… но, полагаю, это было к лучшему.

— Это правильно. Вот это мой собственный сын, — сказал сквайр, поворачиваясь и с горячностью пожимая ему руку. — А теперь расскажи мне, что я услышал на днях, когда был на встрече магистратов. Они все говорили, что она бросила Престона.

— Я не хочу слышать ничего, направленного против нее. Она может ошибаться, но я не могу забыть, как когда-то любил ее.

— Ну, ну! Возможно, это правильно. Я был не таким плохим, правда, Роджер? Бедному Осборну не нужно было иметь секреты от меня. Я пригласил твою мисс Синтию сюда, ее мать и прочее — я лаю, да не кусаю. Если бы у меня было желание, я бы хотел видеть Осборна женатым, как подобает наследнику старинного рода, а он уехал и выбрал эту французскую девушку, без рода, только…

— Не думайте о том, какой она была, посмотрите, какая она есть! Я удивляюсь, что вы не покорены ее смирением и добродушием, отец!

— Я даже не называю ее милой, — беспокойно ответил сквайр, поскольку испугался, что Роджер повторит доводы, которыми часто пользовался, чтобы заставить его воздать Эми должное. — Твоя мисс Синтия была красива, в этом плутовке не откажешь! Подумать только, вы, двое парней, бросили вызов своему отцу и выбрали девушек из семей, сословием ниже вашего, и ни один из вас не занял свое воображение моей маленькой Молли. Смею сказать, в то время я был достаточно сердит, но девочка нашла путь к моему сердцу, как не смогла сделать ни эта француженка, ни кто-либо еще.