Женский взгляд на кремлевскую жизнь - [18]

Предварительно и меня, и журналистов "осмотрели" на предмет обнаружения оружия, газовых баллончиков и средств связи сотрудники службы безопасности. Так начинался мой первый рабочий день. Наина Иосифовна встретила меня очень приветливо, как будто мы расстались с ней всего несколько часов назад, предложила чаю, сразу сказала, что чувствует себя не очень хорошо. Интервью "Итогам" в целом получилось неплохое, за исключением фотографий, которые в тот день, наверное, можно было бы и не делать — выглядела жена президента, действительно, неважно. Некоторое время назад она и сама перенесла операцию на почке, и до сих пор принимала лекарства, которые часто вызывали аллергию и повышение температуры. Уже после интервью Наина Иосифовна сказала мне, что в этот день утром у нее было тридцать восемь…

ИЗ ИНТЕРВЬЮ НАИНЫ ЕЛЬЦИНОЙ ЖУРНАЛУ "ИТОГИ" (19 ноября 1996 года)

"ТАКАЯ У НЕГО СПОРТИВНАЯ ЗАКАЛКА: ВЫКЛАДЫВАТЬСЯ НА ДИСТАНЦИИ…"

"Итоги" (Сергей Пархоменко) Прежде всего, Наина Иосифовна, я хотел бы попросить вас сказать несколько слов о том, как Борис Николаевич себя чувствует.

Н. И. Я только сейчас от него. И с самого утра почти все время провожу в его палате. Дело продвигается вперед. Но боли пока есть. Те, кто эту операцию перенес, все говорят, что первые два дня бывают очень тяжелыми. Поэтому я даже удивляюсь, как он бодро провел это самое трудное время. А дальше тоже приходится нелегко. Потому что после такой операции, которую перенес Борис Николаевич, не делают обезболивания, в это время важно, чтобы человек откашливался. Поэтому я, конечно, понимаю, что терпеть эту боль, наверное, очень тяжело. Но он терпит. Молча — терпит. (Кстати говоря, точно такую же операцию несколько лет назад перенес и Виктор Черномырдин. — Н. К.)

"Итоги" Есть кто-то из помощников, кто постоянно его посещает?

Н. И. Нет. Только "прикрепленные", доктора и, естественно семья.

"ИТОГИ” Прописаны какие-то особые физические упражнения?

Н. И. Да, делают лечебную физкультуру и массаж… Перемены к лучшему заметны, мы в этом убеждаемся каждый день. Причем, нам еще судить труднее, чем другим, потому что мы — то есть я сама, дочери — видим Бориса Николаевича каждый день… Но вот Леша, Танин муж, увидев его после операции, говорит: конечно это небо и земля… Скажу еще, что лично я, может быть, стала немножко меньше беспокоиться после того, как поговорила с профессором Дебейки. Он меня очень ободрил. Сказал: "Главное — не волнуйтесь". Мол, он читал все эти спекуляции, которые появляются в газетах, и цену им знает. Вы помните: то везде писали, что у президента почки нездоровы, то что у него печень практически не работает, что у него чуть ли не цирроз, то — что селезенка в каком-то там плохом состоянии… Все подряд перечисляли, и получалось, будто бы это не человек, а какой-то клубок сплошных болезней…

"Итоги” Академик Андрей Воробьев — доктор с большим опытом работы… сказал однажды вполне откровенно: он считает большой ошибкой, что процессу лечения президента позволили "выплеснуться" за пределы ЦКБ (Центральная клиническая больница, "Кремлевка”. — Н. К.), в Кардиологический центр. Мол, насколько ему работалось раньше спокойнее, когда никто ничего про здоровье "первых лиц" не знал.

Н. И. Спекуляций о здоровье Бориса Николаевича всегда было сколько угодно… Все-таки я надеюсь, что все понимают: Борис Николаевич терпел боль, и никому не говорил о здоровье не потому, что просто так держался за президентское кресло. Не потому, что ему просто любой ценой нужна эта власть. Он ведь думает не о власти самой по себе, а о том, как справиться с теми проблемами страны, решение которых он на себя взвалил. У него это в крови: если он взялся за что-то, должен довести до конца. Честно говоря, мне теперь иногда кажется, что, может быть, в случае с Борисом Николаевичем все-таки не следовало раскрывать столько подробностей. Ведь не врачи пишут на эти темы в газетах, не врачи статьи читают…

Мне запомнились именно эти первые дни моей работы в Кремле, потому что они были наполнены каким-то всеобщим очень трогательным состоянием близости со всеми, кто день и ночь переживал за президента, боролся за его выздоровление. Общались мы без всяких церемоний: входили и выходили медицинские сестры; врачи Акчурин, Воробьев, Миронов в двух шагах от нас вели какие-то серьезные разговоры, а когда мы втроем — Наина Иосифовна, Таня и я — читали на следующий день, что получилось из интервью, к нам несколько раз приходили от президента и торопили нас: "Борис Николаевич хочет гулять и ждет”.

Помню, мы хихикали над вопросом о взаимоотношениях Татьяны и Анатолия Чубайса (тогда по Москве гуляли всевозможные слухи, мол, у них роман). Наина Иосифовна никак не могла поверить, что об этом говорят, и всему удивлялась. Кстати, она, пожалуй, самый искренний и непосредственный человек в семье, во всяком случае она гораздо чаще, чем все остальные говорила то, что думала. Татьяна же не позволяла матери в присутствии посторонних распространяться на столь задушевные темы и часто ее одергивала: "Мама, ну не надо об этом!"

А в тот раз мы думали: все же надо хоть что-то сказать по этому поводу, чтобы наконец отстали. Ответы у нас получались какими-то высокопарными и оттого смеху было еще больше. В конце концов мы решили, что если и дальше будем так серьезно к этому относиться, получится анекдот на тему "Как дружили Таня с Толей”. Если бы я не была журналисткой, наверно, верила бы подобной ерунде, но теперь на своем собственном опыте знаю: 80 процентов того, что о тебе говорят, придумывается из-за недостатка информации.