Женские слабости - [17]

— Вероятно, они останутся еще на месяц. У нас много друзей в Америке.

— Вы говорили им обо мне?

Он покачал головой:

— Но кто-то наверняка сообщит им. Многие из их знакомых были на том приеме. Надо сказать, вы произвели фурор. Но вы и так это знаете. Можно сказать, вы сами это спровоцировали. Что в некотором роде парадокс, учитывая вашу скрытность. К тому же на вас были изумруды Люси…

Она пожала плечами:

— Как ни хороши эти изумруды, но бывают и получше.

«Опять королевские игры, — подумал он. — Временами, когда спокойствие покидает Соню, ее акцент становится более заметным».

— Вы их носили?

Соня почувствовала глупое желание побежать в спальню и достать Мадонну из тайника. Там были бриллианты и рубины, изумруды и жемчуг — все необыкновенно красивые и очень ценные. Вэйнрайты, несмотря на их состояние, наверняка не имели ничего подобного.

— Может, вам трудно в это поверить, но я видела и лучше.

— В Европе, в витрине какого-нибудь ювелирного магазина? Дело в том, Соня, что эти изумруды принадлежали жене Маркуса. Моя мать очень любила ее. Они были подругами. Просто невероятно, что Маркус предложил их вам надеть.

— Никогда бы не думала, что он может такое сделать. — Ну вот, теперь ей придется защищаться. — Он устроил все так, что просто невозможно было ему отказать. Кроме того, Маркус, должно быть, знал, какой эффект это произведет на всех.

— К тому же они никогда еще так хорошо не смотрелись, — добавил он.

— Хотелось бы мне оказаться более твердой… Так, значит, ваши родители уже невзлюбили меня?

— Боюсь, что так. — Он не мог этого отрицать. — Но не это главное. Мы все чувствуем себя обязанными защищать Маркуса. Особенно мой отец.

— Так это что, катастрофа, если Маркус любит меня? — спросила она с вызовом.

— Катастрофа в том, что вы сами его не любите, Соня. Подумайте, между вами разница в тридцать лет! — Он махнул рукой. — Ладно, мы уже об этом говорили…

— Мне не нравится ваше отношение к этому. Разница в возрасте — это все, что важно? По-моему, важнее то, что Маркус чувствует себя счастливым. Весь этот упор на секс… Сексуальные отношения — это не все, что наполняет брак.

— Конечно, не все. Но это очень помогает. — Его голос понизился. — Вы еще не поняли? Нет? Очень многие возненавидят вас, Соня.

— Тогда я думаю, что и вы и они просто глупцы! — сказала она с неожиданной злостью. Она снова вскочила, распрямив спину, словно ивовый прут.

Откуда в этой женщине столько стиля, столько чувства собственного достоинства? Ее прежнюю жизнь, судя по всему, нельзя было назвать безоблачной. Она все время была начеку.

— Я хочу, чтобы вы ушли. — Царственный взмах руки в сторону двери.

— Конечно. — Он встал, терзаемый одновременно злостью и восхищением. — Проводите меня.

— Провожу! — Ее глаза блестели.

Соня быстро прошла вперед, но маленький бантик на ее балетке зацепился за складку ковра. Она споткнулась и упала бы, но Дэвид сделал шаг вперед и успел подхватить ее.

Сильные руки снова обнимали ее. Второй раз за этот день. Сердце застучало у нее где-то в горле, когда он притянул ее к себе.

— Скажите еще раз, что ненавидите меня, — прошептал ей на ухо бархатный голос.

Его щека коснулась ее щеки. Вся ее сила, физическая и моральная, казалось, покинула ее.

— Ненавижу!

— Не лгите мне, — прошептал он ей на ухо. Воздух вокруг них накалился до предела.

— Вы понимаете, что делаете? — Соня была в смятении. — Дэвид! — Она попыталась освободиться.

Презрение, которое он чувствовал к себе, было несравнимо с его желанием. В жизни Дэвида было бессчетное количество искушений, но никогда еще ничего даже отдаленно похожего на это. Было только два возможных решения: отпустить ее или поддаться этой безумной страсти.

Соня рванулась вперед, кончики его пальцев коснулись ее груди, но он не отпустил ее. Он словно находился под каким-то гипнозом, и в то же время все его чувства были обострены.

Соня отчаянно боролась.

— Дэвид… вы не должны делать этого…

— Я знаю, — сказал он хрипло, поворачивая ее лицом к себе. Это было ошибкой. Именно этого он и хотел — и все же ему придется отпустить ее. Беда была в том, что у него не было времени, чтобы взять себя в руки. С отчаянным всхлипом он наклонил голову…

Его поцелуй был очень агрессивным. Два тела, мужское и женское, соединились в экстравагантной чувственной позе. Мужская потребность наполняла его энергией. Инстинктивно он знал, что ей будет трудно справиться с такой атакой. Дэвид на мгновение прервал поцелуй, разрешая ей сделать вдох… но только затем, чтобы снова прижаться к ее губам. Он никогда еще с такой страстью не целовал ни одну женщину. Он даже не знал, что может так в ком-то нуждаться. И так отчаянно надеяться, что она ответит.

«Стоп. Ты должен остановиться. Или будешь проклят! — Его внутренний голос нанес последний удар: — Эту женщину любит Маркус».

Но Дэвид уже проиграл битву. Приговор жесткий и окончательный.

Как он мог причинить такую боль стольким людям? Классический треугольник — Маркус, он и Соня. Женщина, которую хотели они оба…

Неимоверным усилием Дэвид заставил себя отпустить ее. Он дышал, словно ему пришлось пробежать стометровку. Ее волосы были в полном беспорядке, окружая светлым облаком изменившееся лицо. Она выглядела такой беззащитной и такой юной, что его сердце дрогнуло.