Женские игры в Париже - [29]

Я нашел, что мадам Гароди изменилась к лучшему. Она совсем оправилась от потрясения, пережитого ею. Ее костюм отличался изысканностью, что пришлось мне по душе, ибо это свидетельствовало, что она вновь обрела счастье или считала, что достигла этого, а эти две вещи зачастую означают одно и то же. Она говорила о своем муже с исключительным уважением и даже, казалось, с нежностью.

Сержа все ещё не было. Часы в гостиной пробили полшестого. Мадам Гароди поднялась с кресла и попрощалась со мною, попросив меня извинить её перед Сержем, поскольку ей надо быть дома, когда вернется Ролан.

Я сам начинал проявлять нетерпение и нервно расхаживал в гостиной, когда, наконец, появился Серж. Он показался мне очень взволнованным. Мадам Гароди, которую он встретил на лестнице, поднялась вместе с ним...

- Я зашла к вам, Серж, - проговорила она в гостиной, - чтобы ещё раз поблагодарить вас, как и Тессона, за всю ту помощь, которую вы оказали нам с Роланом на побережье Ла-Манша. Сейчас я не волнуюсь по поводу Теодоры Фарнезе, но возможно у Ролана появилась другая любовница и он, поэтому не встречается с Теодорой. Я ревную по-прежнему.

На этом мадам Гароди с нами распрощалась, и мы остались в гостиной одни.

Вдруг раздался звонок в дверь, её открыли, и вошел хорошо знакомый комиссар полиции одного из центральных округов Парижа Мифруа.

Комиссар закрыл за собою дверь и обратился к Сержу.

- Мне надо сообщить вам страшное известие. Вашу жену убили!

Серж не поверил этому сразу. У него только широко раскрылись глаза, как у человека крайне удивленного, но не верящего в то, что ему сказали.

- Убили! Кто же и когда и где это произошло? - спросил он.

- В Пасси, в тупике Ла Рош, на одной из вилл, расположенных там.

Как выяснилось позднее, именно там Ролан Гароди устроил себе ещё один "павильон свиданий", чтобы скрыть от жены свои новые амурные похождения.

- Поедемте со мной туда, - предложил комиссар.

Спустя четверть часа мы оказались в глубине района Пасси, перед небольшой виллой, окруженной высокими стенами. Перед нею дежурили трое полицейских. Припоминаю, как мы прошли через сад, густо заросшими деревьями, как вошли в виллу и сразу поднялись на второй этаж в спальню, где царил невообразимый беспорядок и где мы увидели на ковре три распростертых тела: Ролана Гароди, Иваны и ещё одной совершенно голой юной девушки.

По одежде мужчины можно было судить, что здесь обошлось без борьбы. В Ролана, как уже определил прибывший раньше нас судебно-медицинский эксперт, попали две пули - одна прямо в сердце, пробив предварительно часы, которые находились в кармане жилета; другая пуля - в левое легкое. Две пули попали и в Ивану. Одна из них задела левое бедро, причем здесь выстрелу предшествовала непродолжительная борьба, в результате которой была разорвана правая сторона платья и слегка поцарапана кожа на правой руке. Вторая пуля, попавшая в голову, около виска, предназначалась, для того, чтобы прикончить молодую женщину.

Юную девушку застрелили в висок одним выстрелом, потому что, как оказалось, она была слепа, глуха и нема, но невероятно красива.

И однако Ивана ещё дышала. Скажу сразу, что пятую пулю обнаружили в потолке - ещё одно свидетельство того, что с убийцей шла борьба.

Когда мы с Сержем подошли к Иване, то она с величайшим трудом взглянула на Сержа последним взглядом. Я отчетливо видел, что её губы приоткрылись как бы для поцелуя.

Серж принял последний поцелуй с губ умирающей жены.

- Она ни в чем не повинна! - произнес он.

Один из полицейских задал ему вопрос:

- Вам знакома эта вилла?

- Увидел её сегодня впервые.

- А когда вы вышли отсюда?

Серж заколебался:

- Я вас не понимаю.

- А я вам это скажут, - заявил полицейский. - Вы отсюда вышли в пять часов дня, а преступление было совершено точно без пяти минут пять часов.

- Значит, вы считаете, что это я их убил?

В тот же вечер Сержа заключили в тюрьму "Санте".

* * *

Хотя в газетах высказывались глубокие сожаления о кончине выдающегося ученого, доминировали настроения, что своим пренебрежение общественной нравственностью, профессор заслужил подобный конец. Вся жалость адресовалась Терезе.

Не буду входить в детали пережитых часов. Когда мадам Гароди узнала о трагедии в тупике Ла Рош в районе Пасси, она трое суток провела в постели между жизнью и смертью при неотступном наблюдении за её состоянием домашнего врача. Несколько оправившись от постигшего её горя, она, должно быть, поклялась себе отомстить за смерть Ролана. Она, подобно мне была убеждена в невиновности Сержа. И я знал хорошо, куда были направлены её мысли. Туда же, куда и мои. Я имею в виду Теодору Фарнезе!

Но наведя справки, я установил, что та кинула Париж со своим новым любовником в день трагедии в Пасси. Они выехали в Марсель. Эти сведения я получил через посредство моих друзей в полиции, и они опрокинули предположения.

Время убийств в "павильоне свиданий" следователь определил по ручным часам Гароди, разбитым пулей и остановившимся на без пяти пять. А Сержа заметили выходящим с территории виллы через "непарадную" калитку, ведущую на пустырь позади тупика Ла Рош, и опознал его полицейский агент, когда тот спрашивал у какой-то проходившей мимо женщины, как ему выйти на ближайшую улицу.